Николай Голушко - В спецслужбах трех государств

Верховный совет Украинской ССР, следуя примеру Москвы, дал соответствующие поручения по вопросам дальнейшего регламентирования деятельности органов безопасности в республике, полного закрепления их подотчетности и подконтрольности высшему республиканскому органу власти. Тогда нам еще казалось, что продолжается нормальный законодательный процесс в рамках обновления Союза, утрясаются нерешенные вопросы расширения компетенции союзных республик, в том числе в вопросах реализации собственного государственного суверенитета. В этот же период завершалось обсуждение проекта закона о союзном КГБ СССР, который впервые планировался как гласный, открытый для любого гражданина страны документ.

В своем депутатском отзыве на проект закона о КГБ я написал в Верховный совет СССР, что «отсутствие законной основы, статуса и назначения КГБ, регулирования разных сторон его деятельности ведомственными нормами сказываются на гарантиях законности, правовой защищенности граждан и могут угрожать проявлениями беззакония».

Проблемы правового регулирования деятельности КГБ, отвечающие велению времени, становились стратегическими, ведь после отмены руководящей роли КПСС органы госбезопасности перестраивались в работе под своего правового хозяина — Верховный совет республики.

22 августа 1991 года я проводил последнее заседание Коллегии КГБ Украинской ССР с обсуждением вопроса «О деятельности КГБ УССР в период 19–22 августа и ближайшие задачи». В ее работе приняли участие депутаты от Верховного совета В. Дурдинец, А. Поперняк и другие. Члены Коллегии констатировали, что личный состав органов госбезопасности в период 19–22 августа действовал в соответствии с Конституциями СССР и Украинской ССР, постановлениями Верховного совета республики. Благодаря занятой КГБ позиции, вместе с законными органами власти республики удалось не допустить дестабилизации обстановки и кровопролития, втянуть органы госбезопасности в политические разборки и антиконституционную деятельность. Позиция руководства КГБ УССР по отношению к ГКЧП однозначно и в полной мере была изложена в докладной записке Верховному совету и опубликованном в печати Обращении сотрудников КГБ к украинскому народу. Последнее решение Коллегии КГБ УССР по моему предложению было подписано, наряду с председателем КГБ, всеми членами: Н. Шамой, Г. Ковтуном, Ю. Шрамко, В. Повжиком, П. Подгайным, О. Пугачем, Г. Федяевым, — что было необычным для такого уровня решений, которые подписываются только первым руководителем.

В печати («Рабочая газета») было опубликовано обращение к народным депутатам Украины от имени 35 офицеров центрального аппарата КГБ УССР. В нем заявлялось, что сотрудники не желают быть «вооруженным отрядом» какой-либо партии, решительно поддерживают курс на развитие демократии, утверждения государственности Украины и, может быть, больше, чем кто-либо иной, осознают необходимость радикальных реформ органов госбезопасности. Офицеры поддерживают подотчетность и подконтрольность высшим органам власти республики, заинтересованы в скорейшем принятии закона о КГБ Украины, что позволит осуществлять принципы его деятельности на основе закона, вооружит работников ясным сознанием того, что они защищают права и свободы каждого гражданина Украины. В обращении отмечалось, что сотрудники не отбрасывают критику, но заинтересованы в объективной оценке деятельности органов КГБ в период августовского переворота без огульных обвинений. Указанное обращение выражало в тот период настроения большинства личного состава, готовилось без какого-либо вмешательства руководства. О его подготовке и содержании меня информировал сотрудник инспекции при председателе В. Горбатюк.

Позже мне стало известно, что другой группой сотрудников было подготовлено письмо к депутатам, в котором наряду с общими ставился вопрос о замене председателя КГБ. Среди подписавших оказался один из начальников управления. «Вы подписали письмо. Почему как руководитель открыто не поставили меня в известность о своей позиции?» — спросил я у полковника. В ответ он начал невнятно оправдываться, что подписал, не прочитав текст. «Надо было зайти ко мне, я бы вместе с Вами подписал это письмо, что, может быть, помогло мне быстрее освободиться от подобных Вам подчиненных». Это обращение носило предательско-конъюнктурный характер. Мне стыдно за работников, подписавших письмо, но в такие годы подобные личности проявляются, как при печатании фотонегатива.

Подготовка обращений сотрудников КГБ вызывалась тревожной обстановкой в республике: законодатели провозгласили независимость республики, запретили деятельность КПСС, приняли постановления о реорганизации КГБ. Отношение к сотрудникам органов безопасности со стороны «демократической» общественности после августовских событий резко ухудшилось. В лице чекистов с новой силой насаждался «образ врага»: одни упрекали в том, что КГБ не применил силовые методы и допустил развал СССР; другие — что сотрудники не могут участвовать в построении суверенного государства, так как являются наследниками «тоталитарного режима». Обстановка вокруг органов безопасности напоминала ситуацию у наших приграничных соседей, где социалистические элементы в ПНР, Чехословакии, Румынии, ГДР основные удары наносили по правящей партии и коммунистическим спецслужбам.

Ко всем бедам, которые одолевали сотрудников КГБ после августовских событий, в те дни свалились требования департизации органов госбезопасности. Истошные вопли по этим идеологическим проблемам исходили от оппозиционных и диссидентствующих кругов. Призывы к немедленной департизации становились сами по себе крайне политизированным явлением. Я считал, что департизация должна произойти не волевым или административным нажимом. Отвечая на вопрос, как отношусь к идее деполитизации и департизации КГБ, в газетном интервью я отвечал: «В вопросах деполитизации есть много сложного, требующего проверки временем. Может ли деполитизированный орган выполнять политические решения и волю высших органов любой власти — так можно поставить вопрос? Последнее слово за законом. Лично я не хотел бы перескакивать через жизненный этап. В теории — одно, а на практике — другое».

Предлагали «новое мышление» — моментальный и быстрый переход к департизации, деполитизации и деидеологизации, превращая мгновенно людей в идейно голых. От подобного «нового мышления» увеличивалось предательство в собственных чекистских рядах.

Департизация была первым звеном в реформировании КГБ, который должен стать организацией, служащей не идеологии или партии, а закону, народу, государству. В КГБ Украины поступила телеграмма из Москвы, подписанная исполняющим обязанности председателя КГБ СССР Л. Шебаршиным (он занимал эту должность в течение одних суток), касающаяся прекращения деятельности партийных организаций в системе органов госбезопасности.