Николай Голушко - В спецслужбах трех государств

28 августа Горбачев с мотивировкой «в связи с антиконституционным переворотом» образует Государственную комиссию для расследования деятельности КГБ СССР в период ГКЧП. Подобных комиссий не создавалось для расследования деятельности правительства или других министерств. Руководителем назначается глава Комитета Верховного совета России по вопросам обороны и безопасности Сергей Степашин. Для восходящего и быстро набирающего политический вес молодого амбициозного депутата — это исключительно высокое доверие. В состав Госкомиссии включались известные и авторитетные в стране народные депутаты СССР Ю. Рыжков, К. Лубенченко, а также несколько российских депутатов. Обратите внимание на важное обстоятельство: в состав созданной Государственной комиссии не входил ни один представитель или народный депутат от остальных союзных республик. Мнение союзных республик по проблемам государственной безопасности страны кое-кому в центре уже казалось несущественным или, возможно, ненужным. Из таких, казалось бы, мелочей в союзных республиках складывалось убеждение о пренебрежении Москвы к их интересам, нарушении суверенных прав республик.

Ответственная комиссия парламентского расследования была призвана вынести вердикт о КГБ СССР, внести рекомендации о дальнейшей судьбе специальных служб. Еще на Украине я познакомился с материалами ее работы, предложениями по образованию новой системы обеспечения государственной безопасности страны, затрагивающей также интересы союзных республик. Выводы комиссии представляют несомненный интерес в изучении вопроса о ликвидации КГБ СССР и судьбе его сотрудников (теперь хотя бы для истории). С отдельными положениями Государственной комиссии я как народный депутат СССР и практический работник КГБ не мог полностью согласиться.

25 октября 1991 года Государственная комиссия представила свои соображения Горбачеву. В результате заключения комиссии ни одно союзное министерство, руководители которого в какой-либо степени оказались причастными к ГКЧП, не испытало таких суровых оценок и репрессивных мер — от самого высшего звена до областных органов, — как это было осуществлено в отношении сотрудников КГБ СССР. Главный вывод Государственной комиссии: незамедлительно упразднить КГБ СССР и осуществить коренную реорганизацию его структур. Комиссия Степашина определила круг конкретных руководителей КГБ СССР и их участие в мероприятиях ГКЧП. Отмечалось, что с 5 по 17 августа Крючков неоднократно встречался с членами будущего ГКЧП. КГБ СССР отводилась существенная роль в решении следующих задач:

— отстранение от власти Президента СССР путем его изоляции;

— блокирование вероятных попыток Президента РСФСР оказать сопротивление ГКЧП;

— установление постоянного контроля за местонахождением руководителей органов власти РСФСР и Москвы, известных своими демократическими взглядами народных депутатов СССР, РСФСР и Моссовета, крупных общественных деятелей с целью их последующего задержания;

— осуществление при необходимости совместно с частями Советской армии и подразделениями МВД захвата здания Верховного совета РСФСР с последующим интернированием оставшихся там после штурма лиц, включая руководство России.

Осуществляя общее руководство мероприятиями по проведению переворота, Крючков активно использовал приближенных к себе людей из числа руководства КГБ СССР, которые по его указанию задействовали отдельные подразделения центрального аппарата и войск КГБ СССР на конкретных участках и направлениях.

В представленном комиссией Горбачеву документе Комитет госбезопасности СССР изображался как союзно-республиканский комитет, основанный на «принципе сверхцентрализации» и превращенный «в структуру, фактически обеспечивающую контроль всех сторон жизни общества», в своих руках сосредоточивший «огромную политическую и военную силу». В отношении выводов комиссии о «сверхцентрализации» можно подчеркнуть, что на самом деле, в соответствии с актами о государственном суверенитете, определенная самостоятельность для органов КГБ республик становилась характерной, закреплялась их подчиненность республиканским Верховным советам. Естественно, в таких условиях это не могло соответствовать принципу «сверхцентрализации», в котором, кстати, ничего плохого нет для силового, а не аморфного ведомства.

Утверждение о проведении КГБ «контроля всех сторон жизни общества» в реальной действительности являлось повторением давно распространяемого мифа. Судите сами, в пятнадцати союзных республиках численность сотрудников КГБ составляла около 90 тысяч военнослужащих вместе со вспомогательными гражданскими лицами. Какой-либо «огромной военной силой» для «влияния на высшие органы власти» КГБ союзных республик вообще не обладали.

На примере Украинской ССР эта «сила» не может восприниматься всерьез, как и необоснованные выводы комиссии о фактическом контроле всех сторон общественной жизни органами госбезопасности в огромной республике с 52-миллионным населением. Между прочим, численность всего личного состава КГБ Украины в 25 областях и центральном аппарате составляла менее 20 тысяч, включая хозяйственный и медицинский персонал. Никакой «военной» силы КГБ республики не имел. Спецотряд «Альфа» для борьбы с терроризмом и освобождения захваченных заложников был создан только в 1990 году и насчитывал до 25 офицеров. Вот и вся в тот момент вооруженная сила на огромную союзную республику.

Еще за два года до комиссии Степашина в интервью газете «Правда Украины» я отмечал: «КГБ должен быть под контролем высшего органа власти, а советский народ вправе требовать отчет о деятельности органов безопасности. Досужие мифы о «КГБ над партией и народом», всемогуществе и бесконтрольности органов давно пора списать в архив. Они просто устарели. Изменились политическая ситуация, правовая основа, характер нашей работы». Давая интервью журналу «Новое время» в 1989 году, я утверждал: «Необходимы и новые законодательные акты, регламентирующие деятельность… в том числе и нашего ведомства. Происходящее в КГБ зависит от политических перемен в обществе, деятельность Комитета определяется международной, внутренней, оборонной политикой, курсом на укрепление демократии, гласности, законности в стране… Мы за верховенство закона в любой сфере общественной и государственной жизни страны».

Военной силой, входившей в систему КГБ СССР, являлись пограничные войска, но они не предназначались для использования во внутренних процессах или в политических интригах. Их общая численность (около 250 тысяч) не могла идти ни в какое сравнение со значительной штатной численностью внутренних войск и милиции, тем более с составом вооруженных сил Министерства обороны.