Александр Проханов - Я русский солдат! Годы сражения

А. Проханов: — Оранжевая революция захлебнулась благодаря ряду технологий, в том числе и антиоранжевой технологии.

М. Королёва: — Вот тоже спрашивают вас в связи с этим, почему Кургинян сразу после переизбрания Путина отказался продолжать участвовать в «Историческом процессе»?

А. Проханов: — Ну это надо спросить у Сергея Ервандовича. Мне кажется, что он не отказался, просто он, видимо, сейчас занят чисто политическим конструированием (мне так кажется), и он занимается созданием очень интересной политической…

М. Королёва: — Тут просто предполагают, что, может быть, это был чисто такой предвыборный ход: выпустить такого человека на арену, а потом это уже не имеет смысла.

А. Проханов — Но этот человек на арену был выпущен не перед выборами. Он, по-моему, два года блистательно работал сначала на Пятом канале, возвысив этот канал. Поскольку рейтинг его личный и канала был очень высок, он перешел на второй канал. А в результате его сверхпопулярности к нему потянулись люди, и он решил, что он будет создавать организацию.

М. Королёва: — Понятно. Но я, все-таки, возвращаюсь вот к этому вопросу с оранжевой угрозой и Антиоранжевым комитетом. Вы уверены в том, что вот так все и закончилось? Вот смотрите, Сергей Удальцов, например, предлагает 5 мая провести в Москве народный марш миллионов, вывести миллионы людей. Ну, это перед инаугурацией, как известно, да? То есть за два дня провести такой марш. Он уверен, что удастся вывести на улицы миллионы людей, в том числе по России.

А. Проханов: Не получится. Нет. Мое почтение, мой респект Удальцову (это сильный человек), но ничего не получится. Вот этот ком негодования, который возник сразу после парламентских выборов, вот такой компаунд, где было очень много составляющих, он распался, потому что там несовместимы дамы в норковых шубках, которые выходят и говорят: «Мы начинаем революцию норковых шуб». Ксения Анатольевна несовместима с Удальцовым, с красным радикалом и революционером — они взаимоисключающие. Либеральные интеллигенты, которые танцевали свой либеральный танец танго, призывая к либеральным преобразованиям, которые называют себя антифашистами, Антифа, они националистов, пришедших на этот митинг, называют «нацики». И поэтому националисты ушли с митинга на Арбате. Они несовместимы. И поэтому вот этот ком распался — его больше не собрать. И дисперсия началась. Тем более, что власть достаточно остроумно запустила так называемую политическую реформу, и весь этот слой, такой взбудораженный, рефлексирующий, он сейчас будет занят созданием партий. И мы сейчас будем наблюдать, как будет появляться много-много-много-много маленьких, крохотных муравейников вместо одного большого. Так что власть перехитрила оппозицию.

М. Королёва: — А протестов не будет, Александр Андреевич?

А. Проханов: — Нет, протесты будут, но они должны уже быть не оранжевые. Если действительно налоги будут расти, если действительно тарифы будут скачкообразно нарастать…

М. Королёва: — Цены на нефть, к примеру, понизятся.

А. Проханов: — …цены на нефть будут падать, если они будут падать, если бюджет окончательно опустеет (а он сейчас пуст), если волна кризиса накроет Россию, то на улицу выйдет Уралвагонзавод.

14.03.2012.

К. Басилашвили: — В эфире программа «Особое мнение». И сегодня у нас на сцене Александр Андреевич Проханов, Советский Союз. Здравствуйте, Александр Андреевич.

А. Проханов: — Здравствуйте, здравствуйте, демократка Басилашвили, привет вам из советского прошлого.

К. Басилашвили: — Почему? Из настоящего.

А. Проханов: — Из будущего.

К. Басилашвили: — Из будущего, из будущего, конечно. Тем более, мне странно из этого будущего задавать вам вопрос вот какой. Почему вы до сих пор не на Уралвагонзаводе? Понимаете, что Уралвагонзавод — это настоящая кузница наших отечественных кадров. Уже второе назначение происходит. Почему вас нету в списках этого предприятия?

А. Проханов: — Это объясняется только тем, что я совсем недавно побывал на уральском оптико-механическом заводе.

К. Басилашвили: — Вы неправильный выбор сделали.

А. Проханов — Я сделал правильный выбор, потому что моя интуиция говорит, что следующий кадровый набор будет осуществлен на этом блистательном, восхитительном заводе, равных которому я никогда не видел. А Уралвагонзавод — он, видимо, исчерпал свой потенциал. Потом ведь все-таки там делают танки. Это такая грубая техника.

К. Басилашвили: — Ну как это исчерпал? Вот назначен уже второй человек, второй крепкий мужик, Евгений Школов.

А. Проханов: — Видимо, будет третий и уже четвертого там просто не найти, потому что остановятся конвейеры. А представляете, если танки пойдут вслед за своими экипажами в администрацию президента? А вот тот завод, на котором я был, оптико-механический, да?..

К. Басилашвили: — Ну, могут окружить администрацию президента.

А. Проханов: — Это завод стекла, это завод хрусталей, это завод оптических спектров, это завод радуг, это завод утонченных технологий, там золото, там платина, там компьютеры, там изысканные люди, завод похож на Эдем. Вот оттуда мы будем брать наших будущих полпредов.

К. Басилашвили: — Это если будет Екатерина Вторая (ну, наподобие), это такое, женское начало, понимаете? (оптика)

А. Проханов: А вы знаете, что Путин совсем недавно высказался в пользу Екатерины Второй? Ему все время навязывали образ Петра Первого, и он устал от этого брутального образа. Он сказал, что Катерина была великой собирательницей земель и пролила за этим занятием меньше крови.

К. Басилашвили: — И, все-таки, если серьезно: в чем сила Урала? Почему оттуда черпает своих назначенцев Владимир Путин?

А. Проханов: — Изнеженная, развратная, бессмысленная, утонченная, болезненная, отчасти лесбийская, отчасти педерастическая Москва утратила волю к жизни, волю к имперскому строительству. А Урал всегда был очень мощным, грозным, таинственным. Урал — мистическая часть России. На севере Урала — Верхотурье, соединенное с божественными православными силами. На юге Урала — Аркаим, это древняя матка, откуда вышли арийцы. В центре Урала — Ганина яма, где кончилась романовская третья империя и там же родился Ельцин, который положил конец четвертой, сталинской империи.