Александр Проханов - Я русский солдат! Годы сражения

А. Проханов: — Затрудняюсь. Геннадию Гудкову я бы посоветовал… Ну, питая к нему не самые, может быть, лучшие чувства, я, тем не менее, посоветовал бы не печалиться по поводу того, что лишат мандата. Бросить к чертовой матери политику и заниматься бизнесом, который ему удается.

О. Бычкова: — А политикой кто будет заниматься?

А. Проханов: — А политикой будут заниматься те, кто получают на эту политику мандат, и у кого этот мандат не отнимают. А ему не огорчаться. Действительно, ну что такого? Он — тертый калач, он знает цену политическим карам, наказаниям. Он был в Комитете Госбезопасности. И вообще он прошел хорошую школу. Он менял среду обитания несколько раз. Поэтому лучше всего философски отнестись… А он, мне кажется, все-таки философский человек. Он немножко страстный, конечно, но философский. Ему надо бросить эту Думу, послать ее к чертовой матери, не огорчаться по поводу того, что он безмандатник, забросить политику, потому что внутри той политической среды, где он себя пытается экспонировать, его тоже никто не любит серьезно, ему не простят его прошлое. А шел бы он, действительно, в свой оружейный ЧОПовский бизнес. Там много очень силовиков, это почетно, там комитетчиков не ищут и не преследуют. И я бы ему это посоветовал.

О. Бычкова: — А Государственной Думе что нужно сделать? То есть лишить его мандата, получается? И продолжать заниматься тем бизнесом, которым кто-то там занимается?

А. Проханов: — Конечно. Мы же знали, что там все именно построено на бизнесе. Это временная такая лихорадка, которая пройдет, как только Гудков уйдет из Думы. И все будет на своих местах.

О. Бычкова: — Ну, а вы не почувствуете себя, например, оскорбленным, обдуренным, что Государственная Дума пользуется такими двойными стандартами по отношению к разным людям?

А. Проханов: — Нет, я не почувствую, потому что я с некоторого времени, с очень раннего времени, в основном после расстрела Дома Советов в 1993 году, потерял всякий интерес к парламентским формам существования России. После того как танки расстреляли Верховный Совет и после того как собралась Государственная Дума, мне абсолютно наплевать, кто ее наполняет, люди с чистой совестью или серийные убийцы. Потому что парламентаризм был уничтожен в 1993 году. И после 1993 года я абсолютно индифферентен. У меня нет страстей, ни дурных и ни высоких, по отношению к Госдуме.

О. Бычкова: — Но с другой стороны, вот что? Он должен уйти? Еще другие депутаты теоретически тоже могут уйти из «Справедливой России». Мало ли, кто там по какой причине…

А. Проханов: — Ну, если их будут выдавливать. А их не будут же выдавливать.

О. Бычкова: — А почему их не будут выдавливать? Начали с этого.

А. Проханов: — А кто их будет выдавливать?

О. Бычкова: — Те же самые.

А. Проханов: — Нет. Если они будут ренегатами, начнут бунтовать… Мне кажется (но это, конечно, абсолютная иллюзия), что Россию, конечно, может спасти только мобилизационный проект и то, о чем говорил Путин, — о рывке. Он как-то очень бегло и походя сказал, что нам необходим рывок для восстановления своей обороноспособности, для восстановления наших оборонных заводов. Но не только. Это, конечно, оборонные заводы, да…

О. Бычкова: — Но для этого надо иметь ярко выраженного сформулированного врага и потенциального противника.

А. Проханов: — Враг есть, он сформулирован… Поручите мне, Проханову, я вам сформулирую врага сразу же после эфира.

О. Бычкова: — А вы возьмете просто ваши старые заготовки, достанете из ваших архивов папки, сдуете с них пыль…

А. Проханов: — Я их не прятал. Оль, никогда я их не прятал.

О. Бычкова: — Просто они там лежат давно.

А. Проханов: — Я их тащил обычно в эфир «Эха Москвы» и здесь постоянно их зачитывал. То есть образ врага — он перед нами. Просто для того, чтобы совершить рывок, нужна гигантская воля. Гигантская политическая воля. Об этом я уже говорил до перерыва. А если эта воля найдется и если это не просто словеса, а желание спасти государство и свою личную, как бы, судьбу и жизнь, близких людей, то это потребует, конечно, огромных чисток. И от этой криминальной Государственной Думы ничего не останется. Может, вообще от Думы ничего не останется. Потому что я недавно прочитал с изумлением материалы, которые говорят, что в США подготовлены мероприятия и законопроекты об уничтожении парламентских форм правления.

О. Бычкова: — Где?

А. Проханов: — В США. На случай…

О. Бычкова: (смеется)

А. Проханов: — На случай чрезвычайной ситуации. А чрезвычайная ситуация… Ну, нам-то смешно, потому что у нас только что кончился сезон дачный. Но мир вступает в чрезвычайные ситуации, которые потребуют гигантских мобилизационных усилий. Хотел сказать «всего человечества», но это означает ничего не сказать. Во всяком случае, стран в целом. И американцы, которые просчитывают все элементы, в том числе ядерную войну, когда подводные лодки России приплывают к Флориде и находятся там, а американцы не могут их различить. Они просчитывают все ситуации, в том числе ситуации катастроф самых разных военных. И там разрабатывают… Там есть комиссия, она была еще создана, по-моему, при Буше…

О. Бычкова: — Нет, ну, Александр Андреевич, понятно, что если происходит чрезвычайное происшествие в любой стране, то вводится специальный режим управления. Потом он отменяется. В этом нет ничего нового.

А. Проханов: — Когда кончается чрезвычайное обстоятельство. Ну да.

О. Бычкова: — Да. Когда лодки российские уплывают обратно в Черное море или где они там находятся…

А. Проханов: — То начинают опять фигурировать…

О. Бычкова: — Да. А потом оказывается, что эти лодки были виртуальными.

А. Проханов: — Так вот страна, именуемая Россией, находится в чрезвычайной ситуации. Я вам говорю, что либо этот рывок будет совершен, и под этот рывок будет введен мобилизационный проект со всеми вытекающими обстоятельствами… Либо рывка не будет, а будет нарастание этого абсурда, сквозь который вдруг в какой-то момент просунется страшная харя всеобщей, вселенской российской беды.

О. Бычкова: — А она еще не просунулась?

А. Проханов: — Нет, она не просунулась, потому что ее…

О. Бычкова: — Она уже, по-моему, в дырочку подсматривает и подмигивает вам.