Любовь Калинина - Владимир Климов

Нарком общего машиностроения Паршин даже как-то заметил, обращаясь к Шахурину, с января 1940 года занимавшему должность наркома авиационной промышленности:

– Алексей Иванович, а если бы ты попросил сто штук белых медведей, тебе, наверное, не отказали бы?

– Неплохо бы для зимнего аэродромного обслуживания, да дрессировать долго, – отшутился Шахурин.

И действительно, вложения в авиастроение были беспрецедентны: только в 1940 году объем капитальных вложений составил 1 млрд 670 млн рублей. Для ускорения выпуска новых самолетов СНК и ЦК ВКП(б) принимают решение о резком сокращении сроков испытаний опытных машин, в ряде случаев – самолет запускался в серию еще до окончания испытаний…

По обмену научно-техническим опытом немецкие специалисты также приезжали в СССР, интересуясь в основном дислокацией и мощностью наших авиационных заводов и частей. И самая большая делегация весны 1941 года как раз и высказала пожелание побывать на Рыбинском моторном заводе, еще на пяти авиационных предприятиях, в ЦАГИ и на Государственном подшипниковом заводе. В нее входили: бывший технический директор завода «Юнкерса» в Филях Евгений Шаде, его заместитель, ставший к тому времени инженер-генералом германских ВВС Гюнтер Черзих – руководитель делегации, бывший курсант липецкой летной школы, директор завода фирмы «Маузер» Отто Лосснитцер, полковник «Люфтваффе» Дитрих Швенке, неоднократно бывавший в начале тридцатых в ЦАГИ и на авиационных заводах.

…К приезду немцев подготовились тщательно. В сборочном цехе даже постелили ковровую дорожку, а по всем переходам вдоль стен расставили цветы – пальмы и фикусы в кадках. Все помещения просто сияли. И хотя инструкция Москвы предписывала продемонстрировать открытость и дружественность советско-германских отношений, познакомить с новейшими образцами серийных двигателей, Лаврентьев распорядился в этот день поставить на конвейер моторы М-100. Их уже не выпускали, но многие детали сохранились, а некоторые использовались в последующих разработках.

Немцы, конечно, не поверили, что у нас выпускают эти устаревшие двигатели, но их поразил конвейер. Начинается все с пустого поддона, проходит один круг и – готовый двигатель можно ставить на самолет. Прошло не так много времени с тех пор, как они учили нас собирать авиационные моторы. На БМВ все делалось поштучно – а тут конвейер. Особенно их удивила операция посадки днища картера на шпильки. Это была самая трудоемкая операция – не должно было быть ни силового давления, ни перекосов – вручную она иногда осуществлялась часами. А здесь – секундное дело. Сцентровали днище, подошла крышка – раз, два, три – и с мягким щелчком детали соединялись.

Сборочный цех был завершающим аккордом, а до этого немецкая делегация побывала в центральной лаборатории, в механических и горячих цехах. Первым лицам завода пришлось сопровождать гостей, давать пояснения. И поскольку немцы, работавшие раньше в России, упорно демонстрировали свое полное «незнание» русского языка, разговор велся через переводчицу. Ею была жена главного конструктора – Вера Александровна Климова. Не один день пришлось Владимиру Яковлевичу уговаривать Веру выручить завод. В совершенстве владеющих немецким – после недавно проведенной «чистки» города от шпионов – просто не нашлось. И участие Веры было единственным выходом.

Все закончилось грандиозным банкетом в заводоуправлении. Русская водка развязала немцам языки, и они вдруг прекрасно заговорили по-русски. Были и дружеские тосты, и заверения о мире, но в основном – безмерная похвальба своей мощью. За чаем в кабинете Лаврентьева немцы включили свой радиоприемник, где как раз передавались сообщения об их очередных успехах на фронтах. «Гости» неожиданно повскакали со своих мест и с громким «Хайль!» трижды исполнили свой гимн. Это был откровенный вызов, на который ответить нельзя. Пока оставалось, сжав зубы, промолчать…

Делегация покинула нашу страну 16 апреля. Полковник Швенке после этой поездки сделал довольно смелый вывод: «Не ясно, как будет выглядеть дружба СССР с Германией через 10 лет. Мы убедились, что СССР технически прогрессирует и имеет сырье. Германия больше заинтересована в дружбе с СССР, чем СССР – в дружбе с Германией».

Швенке пытался прогнозировать на десятилетие, между тем «дружбе» нашей страны с Германией оставалось всего два месяца. А дальше была война…

Немецкая делегация наделала много шума в Рыбинске. Все заводчане – от директора до самого молодого рабочего – еще долго вспоминали бесцеремонное, порой откровенно наглое поведение гостей. В беседах они хвастались, что сжигают Лондон, разрушают древние европейские города. А при осмотре завода, как докладывал нарком Шахурин правительству, пытались установить мощность моторов путем замера кистью рук высоты и диаметра цилиндров. По количеству специальных станков и сменной выработке отдельных изделий прикидывали суточный выпуск двигателей. Свободно владея русским языком, хотя пытались убедить в обратном, немецкие специалисты задавали рабочим вопросы о стоимости операций, времени изготовления отдельных узлов и агрегатов.

Не один вечер шли подобные разговоры и в семье Климова. Когда засыпала дочь, Вера настойчиво расспрашивала мужа о непонятной «дружбе» нашей страны с фашистской Германией, о вероятности будущего военного противостояния. А Владимир Яковлевич, как мог, успокаивал жену: «Кто к нам со щитом, от нас на щите», – и пытался найти нужные слова, не имея возможности раскрывать истину.

Немцы были абсолютно уверены в своем техническом превосходстве. Они совершенно спокойно знакомили советских специалистов с заводами, КБ и НИИ, демонстрировали боевые самолеты, стремясь сломить своего будущего противника, подавить его волю, заставить признать себя второстепенной нацией. Было совершенно очевидно, что если война начнется, то в самое ближайшее время. Отсюда и уверенность нацистов, что догнать их Советский Союз просто не сможет, не успеет…

Но разве можно объяснять столь ужасные вещи любимой женщине, матери твоих детей. Сколько бы ни осталось лет, месяцев или дней мирной жизни, их надо ценить, надо надеяться и верить, надо честно делать свое дело. «Если можешь сберечь хоть самую малость или уберечь кого-то – обязательно сделай это», – часто повторял Владимир. Такова была его жизненная философия.

А дети взрослели, проявляли характеры, становясь все более самостоятельными. Алеша на днях сдает последний выпускной экзамен. Все годы в МГУ он проучился блестяще и получил приглашение в аспирантуру. Но принял решение о работе в одной из химических лабораторий, чтобы на практике продолжить изучение тяжелых металлов. Все студенческие годы с другом Олегом Стерлиговым на каникулах путешествовали, исколесили весь Крым, облазили Кавказские горы, с маршрута традиционно приходили в Рыбинск их забавные послания на открытках или фотографиях. За последний год многие однокурсники обзавелись семьями, Алешка даже как-то посетовал: «Благодаря бабушке я один останусь холостяком». Ружена Францевна постоянно внушала внуку, что только став абсолютно самостоятельным, состоявшимся человеком, он будет иметь моральное право на женитьбу. Родители в этом вопросе занимали нейтралитет – в июне, через неделю после получения диплома, Алеше исполнится двадцать пять лет, вполне взрослый.