Линда Тэйлор - Вопреки всему

— Ты уверена? — спросил он.

— Да, — ответила Луиза и покрутила носом, чтобы в нем не так свербело.

— О Господи, — сказал Джон.

Ладно, хорошо хоть не спросил, кто отец, утешила себя Луиза, мелкими глоточками прихлебывая пиво и снова разглядывая бабочек на стене. На минуту представила Джона распростертым на той же стене в сером костюме и со светло-каштановыми волосами. С тем же выражением лица, какое у него сейчас. Испуганным.

— Не пойми меня неправильно, Луиза, но ты точно знаешь, кто отец?

Вот оно. Не выпуская изо рта сигарету, Луиза вытянула губы трубочкой. Если не считать кратковременной паузы, все идет так, как она и предполагала.

— Я не считаю, что могла бы даже помыслить об ответе, — сказала она. — Разве что позволю себе заметить, что ты всегда ошибался, полагая, будто я такая же, как ты.

Джон пожевал нижнюю губу, глядя на Луизу очень внимательными и явно виноватыми глазами. Но теперь это было несущественно. Она вызвала его сюда не для того, чтобы разбираться в тонкостях его переживаний.

— Прости, — сказал он. — Это просто потому… Словом, я всегда считал, что между тобой и Эндрю что-то есть.

— Что?!

Луиза едва не запустила сигарету плевком через всю комнату.

— Ну, он красивый малый. Я думал, он потому и нанял тебя.

— Что? Потому что он красивый?

— Потому что он положил на тебя глаз. Так я думал. — Джон усмехнулся. — Ну не из-за твоих организационных способностей, верно?

— Ради Бога, Джон! Это просто хамство с твоей стороны утверждать, что меня туда приняли в качестве дежурной юбки.

Оба замолчали. Луиза ни за что на свете не призналась бы в том, что, по ее собственным ощущениям, Эндрю «положил на нее глаз», как выразился Джон.

— И ты сказала твоим «зверским весельчакам», что поэтому не вышла на работу?

— Мне и во сне бы не приснилось уведомлять их о таких вещах. Это слишком личное.

Джон пыхнул сигаретой.

— Как же ты забеременела, Луиза?

— Целиком и полностью, — бросила она, но вопрос привел ее в смущение.

— Нет, я не о том. Сколько времени… ну, когда это, по-твоему, произошло?

— Три с половиной недели назад. В последний раз, когда мы совокуплялись.

Физиономия у Джона приняла недоуменное выражение.

— Мы были в кино на Лейстер-сквер, потом зашли в «Илинг» купить карри. Припоминаешь? — Джон продолжал недоумевать. — Мое имя Луиза. Рост пять футов восемь дюймов, волосы русые, глаза голубые, размер одежды двенадцатый. Ну как? Дошло?

— Но как же, Луиза? Почему именно в ту ночь?

Она замолчала, чтобы посчитать про себя до десяти. Потом стала считать до двадцати. Нелепо и странно, что ей приходится оправдываться и что-то доказывать, когда речь идет о событии, в котором обязательное участие принимают двое.

— Ты знал, что я перестала принимать таблетки. Знал, что я так поступила по совету врача. Вот почему, если ты помнишь, мы пользовались иными способами.

— Черт побери, а почему ты перестала принимать таблетки?

— Потому что так велела мне врач. Она сказала, что я пробыла на таблетках слишком долго. А почему ты не научился как следует надевать презерватив?

— Полегче, Луиза.

— Нет, это ты полегче! Я считала, ты знаешь, как это делается. Если бы ты не знал, считала я, ты бы спросил и мы оба попрактиковались бы на банане. — Луиза выпрямилась. — Почему ты ни слова не говоришь о самом важном? Или я не должна спрашивать?

— О чем, во имя Господа? Ты только что разнесла вдребезги мой мир. — Резким движением он отбросил волосы со лба. — Сегодня вечером я собирался тебе сказать, что банк согласился дать мне безвозмездную ссуду. Для меня все только начинается. В будущем году я получу место в Кранфилде, и тогда начнется моя истинная карьера. Теперь все полетело кувырком, неужели ты не понимаешь? А ты возлагаешь на меня всю ответственность. — Джон покачал головой и посмотрел на Луизу так, словно глазам своим не верил. — Как говорится, точно выбрала время. Просто садизм какой-то. Если бы я не знал тебя так хорошо, я мог бы подумать, что тебе доставило удовольствие сообщить мне об этом. Особенно после вчерашнего вечера.

— Почему? — только и выговорила Луиза, остановленная продолжением его монолога.

— Потому что ты чертовски хорошо знала, что это создаст мне осложнения. Я нуждался в свободе, чтобы обдумать свой отъезд из Лондона, быть мобильным. Чтобы ничто меня не связывало.

— Но ты говорил, что не хотел бы разрывать наши отношения окончательно, — возразила Луиза — больше она ничего не могла придумать.

— Чушь собачья. Разумеется, я это говорил. А ты чего хотела? Чтобы я твердил: ах, это ужасно, ах, я умру, если ты меня бросишь? Я не хотел тебя огорчать, а ты вроде бы все понимала. И я не намерен был с тобой спорить.

— Но тем не менее спорил.

— Прекрати, Луиза! Я сейчас совершенно честен с тобой. Поверь мне.

Луиза наблюдала, как он с силой вдавил сигарету в пепельницу и тут же зажег следующую. И это открытое проявление тревоги и страха сделало Луизу спокойнее. Джон оставался все таким же красивым, ей по-прежнему хотелось потрогать его волосы, а при взгляде на его лицо у нее замирало сердце, но язык его тела определенно стал иным. Она никогда еще не видела, чтобы он так себя вел. От этого он казался очень слабым. Луиза почувствовала себя сильнее по сравнению с ним, прежде такого не бывало.

— Объясни, по крайней мере, почему ты вчера вечером позвонила мне и заявила, что все кончено, а сегодня вызвала сюда и сообщила о своей беременности? Почему не сказала об этом по телефону?

— Ответ на твой вопрос до чертиков ясен! — выкрикнула она. — Я только сегодня узнала в точности, что беременна.

Но тут Луиза вспомнила о письме, которое Джон получит завтра, и храбрость ее мгновенно скукожилась. Плюс к тому отправлены письма диск-жокею Ленни и бухгалтеру Джайлсу с просьбой позвонить и намеками на возможный секс.

— О Боже мой! — воскликнула она и хлопнула себя ладонью по губам.

— Что еще у тебя? — взвился Джон.

Луиза посмотрела на него и надела на себя маску полной безмятежности.

— Ничего.

— Я схожу за выпивкой. Тебе принести?

Луиза кивнула. Пока он отсутствовал, она играла с картонной подставкой для кружки: содрала верхний слой и устроила мини-костер в пепельнице. Бросила она это занятие, только когда бармен, собирая со столиков пустую посуду, смерил ее недоумевающим взглядом. Джон вернулся и поставил перед ней пиво. Сел и глубоко вздохнул. Выглядел он сейчас более мирно, и Луиза предположила, что в баре он глотнул что-нибудь вроде тройного виски.

— Я кое-что сообразил, — заговорил Джон вполне приемлемым голосом, почти приятным. — Я, видимо, тебя не так понял. Прости, что был груб. У меня был длинный день, и я очень волновался по поводу гранта. Ведь ты намерена что-то предпринять, не так ли? Ты не стала бы пить и курить, если бы решила сохранить ребенка.