Линда Тэйлор - Вопреки всему

Он окинул ее оценивающим взглядом.

— Я так и считал, что платить тебе.

— Да, конечно. Я заплачу. Непременно.

— У тебя есть работа, я не ошибся?

— Извини?

— Ну, у тебя хорошее пальто и юбка тоже. Я это подметил.

— И клин на колготках тоже, можно не сомневаться.

Луиза взяла тост и вцепилась в него зубами. Райский вкус!

— Нет. Я это пропустил. Но думаю, Джим успел бросить взгляд.

Луиза ждала, что он добавит «везучий малый» или что-нибудь в этом роде. Он этого не сделал. И Луиза не могла понять, то ли она разочарована, то ли обозлилась бы, если бы он добавил.

— Во всяком случае, меня уволили, — сказала она, с жадностью запихивая в рот очередной тост, и, только заметив его удивленное выражение, сообразила, что набросилась на еду как свинья. — Ой, ты уж извини меня. Сейчас уменьшу скорость. Ты бы тоже немного поел.

— Нет, я обойдусь. Никогда не ем до вечера. А почему тебя уволили?

— Потому что мой бывший босс — жирный кретин, — ответила она, наливая себе чай. — Впрочем, я ошибаюсь. Вернее сказать, это кретин с сердцем.

— Может, еще вернее, подонок с сердцем.

— Пожалуй что и так. — Луиза перестала глотать куски тоста и запивать их чаем. — Так ты его знаешь?

Он улыбнулся. У него была приятная улыбка. Луиза застыла с кружкой в руке.

— Доводилось встречать ему подобных. Раньше, не теперь. Я теперь свободный деятель.

— Ах вот как.

Свободный деятель. Можно и так назвать. Все лучше, чем статистическая единица. Луиза смотрела, как он высыпает сахар из пакетика в кружку с чаем. Моргнула и посмотрела снова. Странный феномен. С каждым взглядом он становился все великолепнее. И разумеется, ей повезло, что он откуда-то появился и спас ее, беременную вот уже три с половиной недели женщину с комически красным носом. Луиза непроизвольно рассмеялась.

— В чем дело? Это, само собой, не чай у «Ритца», но местечко чистенькое. И здесь очень дешево. А это весьма важно, когда потеряешь работу. — Он отпил из кружки и положил ногу на ногу. Сквозь дыры в ткани джинсов виднелись крепкие мускулы сильных ног. — Я всегда сюда заглядываю после того, как отмечусь. И тебе придется к этому привыкнуть. Это, конечно, неприятно, но ты должна просто знать, что нужно говорить.

— Но для меня все это ново. Как узнать, что нужно говорить?

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Луиза старалась выдержать этот взгляд, не распаляясь. С каждой секундой долгий, спокойный взгляд убеждал ее все сильнее, что этот мужчина выходит на первое место в группе из тех двадцати настоящих мужчин, каких она в жизни знала. Она откашлялась — неожиданно пискливо.

— Я имею в виду…

— Ты подыскиваешь другое место работы?

— Вроде того. Скоро. Да. — Она повертела в пальцах чайную ложку. — Не на этой неделе и не на следующей.

— Так знай, ты должна доказать, что активно ищешь работу, чтобы тебя внесли в списки.

— Я должна?

— Тьфу, пропасть, да ты совсем новичок, верно?

Луиза уставилась в кружку с чаем, и вдруг ей захотелось, чтобы этот человек ушел. Именно теперь ей не нужны напоминания о том, как разделался с ней самый красивый мужчина в Лондоне. С другой стороны, в ее жизни произошло нечто столь необыкновенное, что ей казалось, будто она смотрит на своего собеседника не с того конца подзорной трубы. Это не значило, что смотреть ей не хочется.

— Я мог бы дать тебе несколько советов, если ты не против. Сейчас меня внесли в списки на полгода. Хорошо бы, не на более долгий срок, но это зависит от разных обстоятельств.

Он умолк и медленно, не спеша, потянулся. Он был крепко сложен; под джинсовой курткой надета тенниска с круглым воротом, украшенная названием музыкальной группы, о которой Луиза даже не слышала. Тенниска тоже была рваная, с дырой прямо под ложечкой. Может, он по совместительству работает укротителем львов? Неопределенный инстинкт подсказывал Луизе, что он и в самом деле совместитель, но какого типа? Он выглядит слишком живым, слишком умным, чтобы всего-навсего караулить, к примеру, «Каунтдаун», в течение полугода. Она взяла второй тост, забыв, что следовало бы сначала из вежливости предложить его ему. Она пыталась сформулировать в голове вопросы, которые не показались бы глупыми. Она даже не знает его имени. Впрочем, и он не знает ее имени… Он допил чай.

— Боюсь, мне пора уходить. — Он встал, а Луиза смотрела на него в смятении, крепко стиснув в руке кружку с чаем. — Спасибо за чай. Когда-нибудь и я угощу тебя. Ты уверена, что доберешься домой нормально?

— Д-да. Я местная жительница. Мой дом недалеко отсюда. Спасибо, что присмотрел за мной там. Я не понимаю, что произошло. Наверное…

— Ладно, побереги себя. — Он кивнул Луизе. — И главное, не оставляй себя без завтрака. Ты же не хочешь падать в обморок по всему Лондону? В следующий раз меня может не оказаться поблизости.

— Я постараюсь не…

Он не спеша вышел из кафе. Луиза снова уставилась на чай и тост, борясь с желанием крикнуть: «Вернись!» Незачем. Он ушел, и словно его вообще тут не было. Нечто вроде пантомимы. Облачко розового дыма — и он исчез. Она одна, подавленная собственными мыслями, а весь мир где-то далеко. Она беременна, и это все.

Прошел еще день на планете Тарг. Она потерпела еще один крах и свалилась в обморок в центре по трудоустройству. Мужчина прекрасной наружности с далеко не прекрасными манерами привел ее в кафе и был таков. Луиза, глядя на крошки тоста, плавающие в кружке с чаем, дала себе клятву, что вернется в центр по трудоустройству. Возьмет несколько анкет и пройдет через все это, никому больше не демонстрируя ластовицу своих колготок.

— Мне пятьдесят пять, — объявила Оливия Саре, временной машинистке, которая пригнулась низко к компьютеру, кажется, вставляя дискету. Оливия подошла к ее столу. Сара подняла голову.

— Это все?

Оливия не могла понять, зачем она, явившись в офис, сообщила Саре об этом факте. Она не представляла, к какому повороту в разговоре приведет этот гамбит, но услышала совсем не тот ответ, какой хотела бы услышать. И теперь ее обуревало желание обхватить обеими руками тонкую шею Сары и сжимать до тех пор, пока лицо у той не посинеет до самых корней похожих на перья обесцвеченных волос. Возможно, это было как-то связано с тем, что Оливия на этой неделе постоянно недосыпала. Из-за того, что услышала от Кэтрин Мафф.

Годы прошли с тех пор, как она вспоминала о старой школе. Луиза и Рейчел пошли по ее стопам и учились в той же школе, но обе они о ней не говорили и, скорее всего, не думали. Оливия старалась выбросить этот период прошлого из головы. Особенно сильно старалась после того, как ушел Боб. Но Кэтрин Мафф настаивала, чтобы она приехала на встречу одноклассниц в городском ресторане через несколько недель. При одной мысли об этом Оливию пробирал холод. Она была не в состоянии снова увидеть физиономии своих одноклассниц. Всем им за пятьдесят, и все они благополучно устроились в жизни. Что она им скажет? И что она сделала с собственной жизнью?