Анатолий Мордвинов - Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2

52Автор ссылается на разговор М. В. Родзянко с великим князем Михаилом Александровичем 8 января 1917 г.: «…Надо назначить министров, которым верит страна, которые бы не оскорбляли народные чувства. К сожалению, я должен вам сказать, что это достижимо только при условии удаления царицы. Она вредно влияет на все назначения, даже в армии. Ее и царя окружают темные, негодные и бездарные лица. Александру Федоровну яростно ненавидят, всюду и во всех кругах требуют ее удаления. Пока она у власти – мы будем идти к гибели». – «Представьте, – сказал Михаил Александрович, – то же самое говорил моему брату Бьюкенен. Вся семья сознает, насколько вредна Александра Федоровна. Брата и ее окружают только изменники. Все порядочные люди ушли. Но как быть в этом случае?» (РодзянкоМ. В. Крушение империи. М., 1990. С. 203–204).

53«Военная» ложа в Петербурге, основанная в 1909 г., работала в союзе Верховного совета русского масонства по системе Великого Востока. Была закрыта после октября 1917 г.

54См.: Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т 3. С. 49.

55«.В сущности, он не опасен. Решающий кризис, который переживает царизм в России, требует Ретца или Мирабо. А Николай Михайлович скорее критик и фрондер, чем заговорщик; он слишком любит салонные эпиграммы. Он не является ни в малейшей степени человеком риска и натиска» (Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 302).

56Автор приводит строки из 10-й главы романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин».

57Во время Первой мировой войны Владимирский чудотворный образ Пресвятой Богородицы был привезен в Ставку перед праздником Пресвятой Троицы 28 мая 1916 г. по желанию императрицы Александры Федоровны и великой княгини Елизаветы Федоровны в сопровождении протопресвитера московского Успенского собора Н. А. Любимова, протоиерея Н. Пшенишникова и протодиакона К. В. Розова. Вскоре икона прибыла на фронт в район сосредоточения IV армии. По возвращении с фронта Владимирская икона оставалась в Ставке в храме Пресвятой Троицы до апреля 1917 г., когда по приказу генерала Алексеева была возвращена в Москву.

58Этот эпизод Лили Ден, близкая подруга императрицы Александры Федоровны, описывает так: «…Неожиданно у государыни возникла мысль переговорить с солдатами. Я умоляла ее разрешить мне сопровождать ее на случай какой-нибудь предательской выходки. Но Ее Величество не позволила мне этого сделать. Вместе с Ее Величеством к защитникам дворца вышли великие княжны Мария и Анастасия. Я наблюдала за ними из окна. Совсем стемнело, и огромный двор был освещен прожекторами. Издалека доносился гул орудий. Стужа стояла нестерпимая. Оттуда, где я стояла, я видела Ее Величество, закутанную в меха. Она подходила к одному солдату за другим, совершенно не опасаясь за свою жизнь.» (ДенЛ. Подлинная царица. М., 1998. С. 99).

59Автор не точен. На самом деле телеграмма, о которой идет речь, была адресована представителю Великобритании в Ставке Джону Хэндбери-Вильямсу, который переслал ее послу Великобритании Бькенену в Петербург. Дочь посла Мириэль Бьюкенен об этом писала: «В любом случае в телеграмме Георга V не шло и речи о приглашении императора в Англию. Ее можно расценивать как проявление симпатии, как свидетельство того, что король был глубоко обеспокоен происходившим в России. Она заканчивалась следующими словами: «Мыслями я всегда с тобой. Остаюсь твоим искренним и преданным другом, каким, как ты знаешь, я был всегда». Она была отправлена сэру Джону Хэндбери-Вильямсу, представителю короля при русской Ставке, но, к несчастью, она прибыла уже после того, как император, простившись со своими войсками, выехал в Царское. Поэтому ее переслали в посольство, где ее получили 24 марта, а к этому времени император уже был узником в своем дворце». Примерно в это же время в Петербург пришла другая телеграмма: «22 марта пришел ответ на посланную отцом телеграмму, в которой он подчеркивал опасность положения для императора. «Идя навстречу пожеланиям русского правительства, – было сказано в ней, – король и правительство Его Величества предлагают убежище императору и императрице в Англии и надеются, что они примут это предложение» (Алексеева И. Мириэль Бьюкенен свидетельница великих потрясений. СПб., 1998. С. 167–168).

60Книга генерал-майора Британской армии, главы Британской военной миссии в России Джона Хэнбери-Вильямса «Император Николай II, каким я его знал» впервые вышла в Лондоне в 1922 г.

617 марта 1917 г. Временное правительство постановило подвергнуть отрекшегося от престола Николая II и его супругу лишению свободы. А. Ф. Керенский об этих событиях писал: «Для гарантии безопасности царя с царицей и дабы успокоить настроенное против них общественное мнение, Временное правительство в интересах страны и хода следствия по делу распутинцев постановило лишить свободы свергнутого монарха и его супругу. 8 (21) марта думские представители объявили об этом царю, а новый революционный командующий Петроградским военным округом Лавр Корнилов передал правительственное постановление царице» (Керенский А. Ф. Трагедия династии Романовых. М., 2005. С. 116).

62Автор имеет в виду книги: Соколов Н. А. «Убийство царской семьи». Париж, 1924; Дитерихс М. К. «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале». Владивосток, 1922.

63Из книги воспоминаний лакея А. А. Волкова: «Скоро государь вернулся назад и приказал мне узнать, приехали ли во дворец прибывшие с ним из Ставки герцог Лейхтенбергский, Нарышкин и Мордвинов. От графа Бенкендорфа я узнал, что они «не приехали и не приедут». (Все трое, как только сошли с поезда, отправились по домам.) Я доложил государю, точно передав слова графа Бенкендорфа. «Бог с ними», – был ответ царя» (Волков А. А. Около царской семьи. М., 1993. С. 70).

64См.: Тихменев Н. М. Из воспоминаний о последних днях пребывания императора Николая II в Ставке. Ницца, 1925.

65Воспоминания о пребывании в Сибири вместе с царской семьей Пьера Жильяра были опубликованы в журнале «Illustration» 18 декабря 1920 г. Однако, как написало в предисловии издательство «Русь», которое впервые на русском языке опубликовало в Вене в 1921 г. книгу Пьера Жильяра «Император Николай II и его семья. По личным воспоминаниям П. Жильяра – бывшего наставника Наследника Цесаревича Алексея Николаевича», «мы сознательно изменили текст заглавия, принятого автором: «Трагическая судьба Николая II и его семьи», дабы это издание не смешали, по недоразумению, с появившимися ранее без разрешения автора двумя другими переводами его статей, помещавшихся во французском журнале «Illustration».

66Из дневника императрицы Александры Федоровны от 8 марта 1917 г.: «…Ген[ерал] Корнилов. Комендант Ц[арского] С[ела] Кобылинский. Корн[илов] объявил, что мы находимся взаперти. С этого момента присутствующие[во дворце] считаются изолированными, не должны видеться ни с кем посторонним» (Дневники Николая II и императрицы Александры Федоровны. 1917–1918. М., 2008. С. 340). «.Прибыли мы во дворец и вошли в приемную комнату. К нам вышел обер-гофмаршал генерал от кавалерии граф Бенкендорф. Корнилов сказал ему, что надо собрать всех лиц свиты, и просил доложить Ее Величеству его, Корнилова, просьбу принять нас. Бенкендорф послал лакея за нужными лицами, а сам поднялся наверх к государыне. Возвратившись, Бенкендорф передал Корнилову ответ государыни, что она примет нас через 10 минут. Пришел лакей и попросил нас к государыне. Мы пошли оба вместе. Вошли в детскую комнату, где никого не было. Как только мы входили в эту комнату, из другой двери вошла в комнату государыня императрица Александра Федоровна. Она подала Корнилову руку, мне кивнула головой. Корнилов сказал государыне: «Ваше Величество, на меня выпала тяжелая задача объявить вам постановление Совета министров, что вы с этого часа считаетесь арестованной. Если вам что-то нужно – пожалуйста, через нового коменданта» (то есть через меня). Затем Корнилов сказал мне: «Полковник, оставьте нас вдвоем. Сами идите и станьте за дверью». Я вышел. Спустя минут пчть Корнилов позвал меня. Я вошел. Государыня подала мне руку. Мы откланялись и сошли вниз. В приемной комнате собрались некоторые из лиц свиты. Корнилов сказал им: «Господа, вот новый комендант. С этого момента государыня считается арестованной. Кто хочет остаться и разделить участь арестованной, пусть остается. Но решайте это сейчас же. Потом во дворец уже не впущу». Караул тогда нес сводный Его Величества полк, командиром коего состоял генерал-майор Ресин. В ту же минуту он заявил Корнилову, что он уходит. Обер-гофмаршал граф Бенкендорф и заведовавший делами (не денежными) государыни граф Апраксин заявили, что они остаются.» (Стенограмма допроса следователем Е. С. Кобылинского в качестве свидетеля, а П. Медведева, Ф. Проскурякова и А. Акимова в качестве обвиняемых по делу об убийстве императора Николая II // Историк и современник. Берлин, 1924. № 5. С. 170–172).