Анатолий Ведерников - Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры

Новый «Сионский Вестник» начинается следующим весьма сомнительным «посвящением», которое, однако, дает яркое представление о характере и направлении журнала: «Господу Иисусу Христу, бывшему, сущему и грядущему, вечному возродителю и обновителю всяческих, о Его же имени всяко колено поклонится небесных, земных и преисподних, – прах и пепел, чающий обновления своего, со всеми купно, припадая и поклоняяся, в недостоинстве своем, с трепетным благоговением сей труд свой и самого себя посвятить дерзает издатель». Он наполнен религиозно-мистическими статьями или самого Лабзина, или других мистиков, представляющими, однако, большей частью переводы или переделки западных мистических писателей: Таулера (†1361), Гюйон (†1717), Дютуа (†1793), Эккартсгаузена (†1803) и Юнга-Штиллинга (†1817); последние три были особенно любимы нашими мистиками вообще и Лабзиным в частности.

Журнал «Сионский Вестник» «по развитию мистических идей может считаться главным и наиболее выразительным органом русского мистицизма, по которому всего удобнее и даже полнее можно изучать все отличительные стороны последнего» (проф. КДА П. В. Знаменский, †1917). По статьям «Сионского Вестника» мы можем познакомиться с разрешенными нашими мистиками вопросами: в чем заключается сущность христианства? что есть духовное возрождение и как оно достигается?

В «Сионском Вестнике» за 1806 год есть статья «Что есть собственно христианство, в смысле частном?». Автор рассуждает так: христианство в своей сущности не исчерпывается ни добродетелью, ни исполнением внешних обрядов, ни слепою верою, ни ощущениями и чувствованиями другими, ни страданиями и искушениями, почитаемыми неизбежными; такое неправильное о нем представление проистекает от неопределенности наставления в религии, преподаваемого неопытными и неубежденными учителями. А «состоит христианство в общении, соединении, дружестве или связи внутренности нашей, нашего сердца, с Господом нашим Иисусом Христом»; это, согласно Священному Писанию, есть существо истинного христианства. Сие соединение со Христом носит в Священном Писании различные наименования: вера во Иисуса, любовь ко Иисусу, шествие к Иисусу и пр. От со едине ния со Христом в человеке происходит великая перемена, которая есть «новое рождение», или обращение; его производит Бог при весьма различных внешней обстановке и составе душевного содержания данного человека; от человека же требуется лишь «попустить» обратить себя, искренно покаяться, внимать гласу Божию. Общение с Богом имеет своим плодом все добродетели, которые «овладевают» сердцем человека; человек стремится ко всякому благу, но в нем остается и способность ко греху, от которой он должен постоянно освобождаться живой верой «в заслуги Иисуса Христа».

Подробнее вопрос о том, что есть возрождение и как оно приобретается, разрешается в статье «Сионского Вестника» за 1817 год, озаглавленной «Дух и истина». Необходимость возрождения явствует из извращения нашей воли и из падения нашего разума, который теперь не может знать сущности даже вещей естественных, тем более духовных. Возрождению послужило воплощение Христа и искупление Им нас: существенное, опытное познание этого искупления и дается в возрождении, или в новом рождении, для приобщения к которому необходимы – полное самоотвержение, послушание воле Творца, пламенная молитва и «брань» с искушениями. Особенно характерные рассуждения по поставленным вопросам находим мы в статье «О мистиках», тоже помещенной в «Сионском Вестнике» за 1817 год. Мистики – это «люди, видящие сущность христианства в возрождении и толкующие Священное Писание не по букве, а по смыслу вышнего просвещения». Слово «мистика» взято от слова «мистериум», таинство, и тайна мистиков есть «Христос в нас», ее открывает Бог святым Своим. Учение мистиков – учение всего Священного Писания, Иисуса Христа и апостолов, но и у древних нехристианских писателей была частичная мистическая истина как следствие изустных преданий, шедших от общего праотца Адама, и знакомства с иудейскими таинствами.

Мистики признают, что мало одного внешнего исповедания, одного внешнего богослужения и одной внешней молитвы, и учат, что Слово Божие может разуметь лишь человек, «имеющий Духа, изглаголавшего оное». Каждый мистик есть христианин, хотя бы еще бессознательный, неполный, несовершенный; истинная мистика непременно ведет ко Христу, Который «отныне Один есть дверь к истине». «Мистические писания приготовляют к созиданию пресильной благодатной церкви, которая просияет светом Божественным перед кончиной мира». Конечно, возможны и погрешности у мистических писателей, но не такие, которые подрывали бы самое христианство, и их всегда можно узнать при помощи Божией.

Прежде чем обратиться к критическому рассмотрению этих рассуждений «Сионского Вестника», нужно сказать несколько слов о дальнейшей судьбе этого журнала и его издателя. В 1818 году «Сионский Вестник» прекратил свое существование, ибо Лабзин не захотел подчинить свой журнал духовной цензуре, чего от него требовал князь Голицын. Сам Лабзин, как будто по случайному поводу, должен был отправиться в Симбирск, где и умер в 1825 году (пятидесяти девяти лет от роду). Русский поэт М. А. Дмитриев написал в его память такие стихи:

Вникая в вышеизложенные мысли «Сионского Вестника», мы видим, что в них много истины, именно: стремление понять христианство как Богообщение, оттенить его внутренний характер, его таинственность термином «мистика». Но опасность заключалась в том, что, с одной стороны, в своих воззрениях мистики не знали меры, склонны были к крайностям, а с другой, у них среди правильных, истинных положений были, так сказать, вкраплены ложные мысли или, по крайней мере, такие утверждения, так выставленные и так выраженные, что приводили к неверным, опасным для православного христианства выводам. Один критик «Сионского Вестника», ему современный, верно замечал, что мистические книги лишь украшаются христианскими заглавиями, и «в них жестокий вред погружен, по большей части, в середине книги между христианскими рассуждениями».

В мистицизме была опасная тенденция – совершенно устранить разум от участия в делах веры; исходя из критики заблуждений разума и его гордого восстания против веры по сути правильной, мистицизм приходил, однако, к полному отречению от разума. Отсюда проистекало естественное отрицание всего определенно обязательного содержания христианства, отрицание внешнего церковного авторитета, догматов и обрядов. Правда, в «Сионском Вестнике» эти мысли выражены с осторожностью, но при достаточном внимании их можно вскрыть, например, из рассуждений о том, что мало внешнего монашества и внешнего благочестия, сам собою напрашивается вывод, что монастыри совершенно не нужны, как представляющие собою лишь «заповеди и предания человеческие», как не насажденные Отцом и не бывшие в Ветхом Завете, где «патриархи и без монастырей угодили Богу». Относительно же догматов бросается в глаза такое довольно странное утверждение: «Мы не найдем у Спасителя никаких толков о догматах, а одни практические аксиомы».