Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Того же типа роговой промысел, вошедший в нашу таблицу мелких промыслов (прил. I к гл. V, пром. № 31 и 33). «Кустари» с десятками наемных рабочих фигурируют и в «Указателе» в качестве «фабрикантов» (стр. 291). В производстве применяется разделение труда; есть и раздача работы на дома (правильщикам гребней). Центр промысла в Богородском уезде – большое село Хотеичи, в котором уже земледелие отступает на второй план (в 1897 г. – 2494 жиг.). Совершенно справедливо говорится в изд. Моск. земства: «Кустарные промыслы Богородского уезда Моск. губ. в 1890 г.», что это село «представляет собою не что иное, как обширную мануфактуру гребенного производства» (стр. 24, курсив наш). В 1890 г. считали более 500 промышленников в этом селе с произв. от 3,5 до 5,5 млн. гребней. «Чаще всего продавец рогов одновременно также и скупщик изделий, а нередко, кроме того, и крупный гребенщик». Особенно плохо положение тех хозяев, которые принуждены брать рога «на сделку»: «фактически положение их хуже даже, чем наемных рабочих на крупных заведениях». Нужда заставляет их непосильно эксплуатировать труд всей семьи и удлинять рабочий день, сажать за работу подростков. «Зимою в Хотеичах работа начинается с часу ночи, и трудно сказать наверное, когда она прекращается в избе «самостоятельного» кустаря, работающего «на сделку»«. В большом ходу расплата товаром. «Система эта, с таким трудом искорененная уже на фабриках, все еще находится в полной силе на мелких кустарных заведениях» (27). Вероятно, такова же организация промысла роговых изделий в Кадниковском уезде Вологодской губ., в районе села Устье (так наз. «Устьянщина») с 58 деревнями. Г-н В. Борисов («Труды куст. ком.», в. IX) считает здесь 388 кустарей с суммой произв. 45 тыс. руб.; все кустари работают на капиталистов, закупающих рога в С.-Петербурге, а черепаху за границей.

Во главе щеточною промысла Московской губ. (см. прил. I к V гл., пром. № 20) мы видим крупные заведения с большим числом наемных рабочих и с систематически проведенным разделением труда [419]. Интересно отметить здесь изменение, происшедшее в организации этого промысла с 1879 по 1895 год (см. изд. Моск. земства: «Щеточный промысел по исследованию 1895 года»). Некоторые зажиточные промышленники переселились в Москву для производства промысла. Число промышленников увеличилось на 70 %, причем особенно возросло число женщин (+ 170 %) и девочек (+ 159 %). Число крупных мастерских с наемными рабочими уменьшилось: процент заведений с наемн. раб. упал с 62 % до 39 %. Дело объясняется том, что хозяева перешли к раздаче работы на дома. Введение в общее употребление вертельного станка (для провертки дырок в колодках) ускорило и облегчило один из главных-процессов по приготовлению щеток. Усилился спрос на «кустовщиков» (кустари, «сажающие» щетину в колодки), и эта операция, специализируясь все более и более, пала на долю женщин, как более дешевой рабочей силы. Женщины стали на дому у себя сажать щетину, получая поштучную плату. Таким образом, усиление работы на дому было вызвано здесь прогрессом техники (вертельный станок), прогрессом разделения труда (женщины только и делают, что сажают щетину), прогрессом капиталистической эксплуатации (труд женщин и девочек дешевле). На этом примере особенно ярко сказывается, что работа на дому нисколько не устраняет понятия капиталистической мануфактуры, а, напротив, иногда является даже признаком ее дальнейшего развития.

В отделе керамических производств пример капиталистической мануфактуры дают нам промыслы Гжельского района (округ из 25 деревень Бронницкого и Богородского уездов Московской губернии). Статистические данные о них вошли в нашу таблицу мелких промыслов (прилож. I к гл. V, пром. №№ 15, 28 и 37). Из этих данных видно, что, несмотря на все громадные различия между тремя гжельскими промыслами: горшечным, фарфоровым и живописным, – переходы между отдельными разрядами заведений в каждом промысле сглаживают эти различия, и мы получаем целый ряд мастерских, последовательно увеличивающихся по размерам. Вот среднее число рабочих на одно заведение по разрядам этих трех промыслов: 2,4–4,3–8,4–4,4–7,9–13,5–18–69–226,4. То есть от самой мелкой мастерской ряд доходит до самой крупной. Принадлежность крупных заведений к капиталистической мануфактуре (поскольку они не ввели машин, не перешли в фабрики) стоит вне сомнения, но важно не только это, а и тот факт, что мелкие заведения связаны с крупными, что мы видим тут один строй промышленности, а не отдельные мастерские то того, то другого типа экономической организации. «Гжель образует одно экономическое целое» (Исаев, 1. с., 138), и крупные мастерские района образовались медленно и постепенно, вырастая из мелких (ib., 121). Производство ручное [420]с значительным применением разделения труда: у горшечников мы видим точильщиков (специализирующихся по видам посуды), рабочих, обжигающих продукт, и пр., а иногда еще особого работника для приготовления красок. У фарфоровых заводчиков разделение труда чрезвычайно мелко: молольщики, точильщики, подавальщики, горновщики, живописцы и т. д. Точильщики специализируются даже на отдельных видах посуды (ср. Исаев, 1. с., 140: в одном случае разделение труда повышает производительность работы на 25 %). Живописные мастерские работают на фарфоровых заводчиков, будучи, след., лишь отделениями их мануфактуры, исполняющими особую детальную операцию. Характерно для сложившейся капиталистической мануфактуры, что специальностью становится здесь и физическая сила. Так, в Гжели некоторые деревни заняты (чуть не поголовно) копанием глины; для тяжелых и не требующих особенного искусства работ (работа молольщика) употребляются почти исключительно пришлые рабочие Тульской и Рязанской губерний, превосходящие слабосильных гжельцев силой и крепостью. В большом ходу расплата товарами. Земледелие в плохом положении. «Гжельцы – выродившееся поколение» (Исаев, 168) – слабогруды, узки в плечах, малосильны, живописцы рано теряют зрение и т. д. Капиталистическое разделение труда дробит человека и уродует его. Рабочий день – 12–13 часов.

Знаменитые павловские сталеслесарные промыслы охватывают целый район Горбатовского уезда Нижегородской губернии и Муромского уезда Владимирской губернии. Происхождение этих промыслов очень древнее: Смирнов указывает, что еще в 1621 г. в Павлове было (по писцовой книге) {94}11 кузниц. К половине 19 века эти промыслы представляли уже из себя широко раскинувшуюся сеть вполне сложившихся капиталистических отношений. После реформы промыслы данного района продолжали развиваться и вширь и вглубь. По земской переписи 1889 г. в Горбатовском уезде было занято промыслом в 13 волостях и 119 селениях 5953 двора, 6570 работников мужск. пола (54 % всего числа работников в этих селениях) и 2741 чел. стариков, подростков и женщин, всего 9311 человек. В Муромском у. г. Григорьев считал в 1881 г. 6 промысловых волостей, 66 селений, 1545 дворов и 2205 работников мужск. пола (39 % всего числа работников в этих селениях). Образовались не только крупные, не занимающиеся земледелием, промысловые села (Павлове, Ворсма), но и окрестные крестьяне отвлекались от земледелия: вне Павлова и Ворсмы в Горбатовском уезде было занято промыслами 4492 работника, из которых 2357, т. е. более половины, не занимались земледелием. Жизнь таких центров, как Павлове, сложилась совершенно по-городскому, выработав несравненно более развитые потребности, более культурную обстановку, одежду, образ жизни и т. д., чем у окрестных «серых» земледельцев [421].