Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 — сентябрь 1904

Все единодушно согласились – и много раз категорически заявляли это – признать все решения и все выборы II съезда безусловно обязательными для себя. Теперь меньшинство разорвало уже на деле весь устав и все выборы, теперь оказываются «формалистами» те, кто отстаивает принятые сообща решения, – называется «бюрократом» всякий, получивший свои полномочия от съезда, – обвиняется в грубо-механической и канцелярской точке зрения тот, кто опирается на большинство голосов, выразившее (по общему нашему согласию) соотношение сил в партии. Тот, кто на съезде, будучи призван всеми товарищами к выбору должностных лиц, переводил некоторых редакторов на положение сотрудников и некоторых членов OK на положение рядовых работников, тот оказывается повинен в превращении членов партии в винтики и колесики и проч. и т. п. Неправильная и неустойчивая позиция, которую заняло меньшинство еще на партийном съезде, неизбежно привела к этой фальши, нисколько не относимой нами к чьей-либо субъективной воле.

Не пора ли положить конец этому разброду? Пусть подумает об этом каждый, дорожащий судьбой нашей партии.

Не пора ли положить решительно конец этой борьбе за центры, этим местническим счетам, вносящим такое разлагающее влияние во всю нашу работу? Уместно ли опять и опять, после месяцев и месяцев переговоров, поднимать новые переговоры с оппозицией, поднимать вопрос об односторонности или эксцентричности Центрального Комитета? Ведь возбуждение этого вопроса после того, как мир казался уже обеспеченным кооптацией редакции, неизбежно вызывает на сцену снова и снова вопрос об односторонности и эксцентричности, даже противопартийности нашего Центрального Органа. Доколе будем мы вести это недостойное препирательство из-за состава центров? И как можем мы решить вопрос о справедливости требований той и другой стороны? Где мерило этой справедливости? Почему неуступчивыми надо считать «твердых», уступивших очень и очень многое из того, что решено было на съезде, а не «мягких», которые оказались на деле необыкновенно твердыми в своем стремлении к расколу и в прямом подготовлении раскола?

Пусть подумают товарищи о том, как выйти из этого ненормального положения. Центральный Комитет надеялся, что смена министерства в ЦО поведет к миру. Когда спорящие стороны зашли уже очень далеко, когда борьба из-за дирижерской палочки довела вплотную до раскола, – оставалась еще одна только надежда: возможность хоть как-нибудь размежеваться, чтобы не мешать друг другу, чтобы, работая в одной партии, ослаблять постепенно всякие трения, чтобы не касаться или реже касаться «больных» вопросов. Казалось бы, разделение центров хоть отчасти обеспечивало прекращение кризиса: меньшинство имело свой ЦО и могло свободно группироваться вокруг него, свободно проводить свои взгляды, свободно вести свою партийную работу, не чувствуя себя «чужим» в партии. Наличность центра и у большинства (или преобладание большинства в ЦК) давала бы хоть некоторое удовлетворение и большинству. Борьба за центры могла бы прекратиться и направиться на чисто принципиальное разъяснение несогласий и оттенков.

Возбуждение «Искрой» вопроса о кооптации в ЦК разрушает эту надежду. Мы не считаем уже возможным снова начинать торговлю из-за мест, вызывающую в нас брезгливость. Мы предпочли бы даже, при отсутствии иного исхода, передачу всех дирижерских палочек меньшинству, если уже оно решительно не способно работать в партии иначе, как на высших местах. Готовность к такому шагу усиливается у нас по мере того, как новая, отвратительная болезнь нашего движения принимает затяжные формы, – по мере того, как эти мелкие дрязги, невыносимые тем более, чем они мельче, становятся хроническими.

Но мы хотели бы сначала узнать возможно более определенно мнение партии, мы хотели бы считаться и с общественным мнением революционной среды, в особенности в России. Мы приглашаем товарищей тщательно рассмотреть и изучить данные о нашем «кризисе», оценить со всех сторон теперешнее положение дел в партии и высказаться по всем возбужденным вопросам.

Написано в январе, не ранее 18 (31), 1904 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике X

Печатается по рукописи

Война началась. Японцы успели уже нанести русским войскам ряд поражений, и теперь царское правительство напрягает все силы, чтобы отмстить за эти поражения. Мобилизуются один за другим военные округа, десятки тысяч солдат спешно отправляются на Дальний Восток, за границей делаются отчаянные усилия заключить новый заем, подрядчикам обещают премию по нескольку тысяч рублей в день за ускорение работ, необходимых для военного ведомства. Все силы народа подвергаются величайшему напряжению, ибо борьба начата нешуточная, борьба с 50-миллионным народом, который превосходно вооружен, превосходно подготовлен к войне, который борется за настоятельно необходимые, в его глазах, условия свободного национального развития. Это будет борьба деспотического и отсталого правительства с политически свободным и культурно быстро прогрессирующим народом. Война с хилой Турцией в 1877–1878 годах, обошедшаяся так дорого русскому народу, была ничтожна по сравнению с начатой теперь войной.

Из-за чего же борется теперь не на жизнь, а на смерть русский рабочий и крестьянин с японцами? Из-за Маньчжурии и Кореи, из-за этой новой земли, захваченной русским правительством, из-за «Желтороссии». Русское правительство обещало всем другим державам сохранять неприкосновенность Китая, обещало отдать Маньчжурию Китаю не позже 8 октября 1903 года и не исполнило этого обещания. Царское правительство настолько уже зарвалось в своей политике военных приключений и грабежа соседних стран, что идти назад оно уже оказалось не в силах. В «Желтороссии» настроены крепости и гавани, проведена железная дорога, собраны десятки тысяч войска.

Листок ЦК РСДРП «К русскому пролетариату», написанный В. И. Лениным. – 1904 г. ( Уменьшено )

Но какая же польза русскому народу от этих новых земель, приобретение которых стоило столько крови и жертв и будет стоить еще гораздо больше? Русскому рабочему и крестьянину война сулит новые бедствия, потерю бездны человеческих жизней, разорение массы семей, новые тягости и налоги. Русскому военному начальству и царскому правительству война кажется обещающей военную славу. Русскому купцу и промышленнику-миллионеру война кажется необходимой, чтобы отстоять новые рынки для сбыта товаров, новые гавани в свободном незамерзающем море для развития русской торговли. Голодающему мужику и безработному рабочему у себя дома не продать много товаров, надо искать сбыта в чужих землях! Богатства русской буржуазии созданы обнищанием и разорением русских рабочих, – и вот, чтобы увеличить еще более эти богатства, рабочие должны теперь своею кровью добиваться того, чтобы русская буржуазия могла беспрепятственно покорять и кабалить работника китайского и корейского.