Джессика Уотсон - Сила мечты

Когда мы попадали во впадину между волнами, на несколько секунд становилось тихо (по крайней мере, тише, чем прежде), потому что водяные горы по обе стороны яхты заглушали шум ветра. И можно было кричать уже не так сильно: «Отличная работа, девочки, замечательно работаете в команде». Чувствуя, что яхта взбирается на следующую волну, я выкрикивала: «Еще разок, ну давайте. Мы справимся!»

Уверена, эти крики помогали больше мне, чем «Розовой леди» и автопилоту, но я старалась, чтобы голос звучал твердо и позитивно, и почти ухитрилась внушить себе, что я спокойна и собранна, и не впасть в полное безумие.

Это напоминало тот случай, когда я сидела под столом с нашей маленькой Мэгги. Я успокаивала себя, направляя все силы на то, чтобы успокаивать кого-то другого. Бред? Может быть, но это сработало. Если нужно держать себя под контролем в случае, когда все вокруг полностью вышло из-под контроля, лучше всего притвориться, что владеешь ситуацией.

Прошло несколько часов, а ветер продолжал усиливаться, и волны превратились в громадные темные горы, спереди сплошь покрытые белым. На их белых вершинах пена клубилась так же, как на волнах, разбивающихся о берег. На палубе я больше не могла сделать ничего полезного, а к тому же начала по-настоящему замерзать, так что я решила, что настало время привязаться внизу и перетерпеть.

Внизу мне показалось, будто шторм немного стихает и худшее позади. Я позвонила маме, папе и Брюсу и поболтала с ними крайне бодро и оптимистично. Я нервничала, но при этом радовалась, что мы так хорошо справились. Однако прошло немного времени, и я осознала, что положение дел ничуть не улучшилось, поэтому я договорилась, что буду подавать периодически сигналы всю ночь. Все, что я могла сейчас сделать, – это пристегнуться и, поглядывая на приборы, ждать, что будет дальше.

Ждать мне долго не пришлось. Первый нокдаун был не так уж страшен, и «Розовая леди» вернулась в нормальное положение очень быстро. Она как будто отряхнулась и снова устремилась вниз по склону новой волны прежде, чем я успела понять, что произошло.

Между первым и вторым нокдауном прошло несколько часов. Я проклинала себя за то, что не привязала гик более надежно и не проверила как следует запоры на некоторых шкафах. Они открылись, и из них вывалились разные вещи, включая тяжелые, как кирпичи, «Тафбуки» (они и правда крепкие), и они разлетелись по полу. О «Тафбуках» я не волновалась, только о себе и о яхте!

Удар, сбивший нас во второй раз, был гораздо мощнее. Мне пришлось изо всех сил упереться ногами, расставив их в стороны, чтобы удержаться на месте и не покатиться по каюте. Мачта накренилась под углом в 90 градусов и оставалась в таком положении, наверно, всего долю секунды, но мне показалось, что прошло гораздо, гораздо больше времени.

А третий нокдаун меня по-настоящему перепугал. В тот момент я сидела за навигационным пультом, заполняя бортовой журнал, чтобы чем-то себя занять, и вдруг услышала жуткий рев. Точнее всего его можно сравнить с шумом турбины самолета, только звук был гораздо ниже и страшнее. Мне едва хватило времени упереться, и тут «Розовую леди» подхватило, перевернуло и швырнуло вверх тормашками прямо в пропасть между волнами. Я изо всех сил цеплялась за поручни. Мои ноги сползли на стену, а потом оказались на потолке. Вещи так и летали по каюте, хотя я и пыталась надежно все спрятать. Все это время я продолжала кричать «Розовой леди», чтоб она держалась и что все будет хорошо.

С радостью рассказала бы вам, что в тот момент творилось в моей голове, но не могу, потому что в ней попросту ничего не было! Я оцепенела, не веря, что все это на самом деле происходит. Когда мы вернулись в нормальное положение, я рискнула торопливо выглянуть в люк, ведущий в кокпит. Там сложно было что-то разглядеть, а далеко вылезать, чтобы как следует осмотреться, мне было нельзя, но кокпит превратился в зону катастрофы. Мощная рама тарги, сваренная из трубок толщиной в дюйм, полностью потеряла форму, а Паркер торчал под странным углом. Гик сдвинулся с места и отколол большие куски от обвеса мостика. Только исключительно мощная волна могла нанести подобный ущерб. Я не стала разглядывать все это слишком долго на случай, если приближается еще одна такая же.

Сказать, что третий удар обеспокоил меня, значит не сказать ничего. Нет, я не плакала и не впала в истерику. Я погрузилась в мрачное, сосредоточенное и рациональное состояние и начала перебирать возможные варианты дальнейшего развития событий. Я планировала, что буду делать, если положение дел еще ухудшится.

Когда я говорила с Брюсом, единственный раз за все путешествие на его вопрос, как я себя чувствую, я ответила: «Не очень!» Я сказала ему, что ситуация под контролем.

Но мы оба пришли к выводу, что неплохо бы связаться с местными властями, отвечающими за спасательные операции, и сообщить, что я борюсь с гигантскими волнами и ситуация может обостриться. Ощутив мощь той последней волны и увидев, что она наделала, я не могла поверить, что корпус и такелаж «Розовой леди» все еще целы. Я удержалась и не сказала Брюсу, что ремни, державшие прикрепленный в кокпите спасательный плот, порвались. Мне удалось стащить его вниз, иначе в случае еще одного удара я бы его больше не увидела. Поэтому я решила не пугать и без того обеспокоенного Брюса.

Брюс поговорил с Бобом (в Новой Зеландии была середина ночи, так что они по-настоящему волновались за меня!). Боб получил последний прогноз, и, когда я его услышала, у меня упало сердце. В соответствии с его компьютерными данными, самая тяжелая фаза шторма была еще впереди! Не хотелось даже задумываться о том, насколько тяжелой она может быть, но моя команда рассчитала, что, если я сделаю поворот через фордевинд и поменяю курс, то, возможно, сумею пройти через самую мощную полосу шторма быстрее. Мне эта идея понравилась!

Справившись с поворотом, я снова пристегнула себя к непромокаемому сиденью, чтобы попытаться пять минут поспать. Я прижимала к себе спутниковый телефон на случай чрезвычайной ситуации. Мне пришлось пережить еще один нокдаун, но он больше напоминал самый первый, и жуткого удара, которого я страшилась, не было. Прошло еще некоторое время, и я, несмотря на прогноз Боба, пришла к выводу, что шторм постепенно стихает. Рев ветра и удары волн уже были не такими громкими и мощными. К счастью, я оказалась права. Мне удалось урвать немного беспокойного сна, а буря тем временем потихоньку сходила на нет.

То, как «Розовая леди» выдержала эти четыре удара, было просто потрясающе. Сразу видно, насколько великолепна эта модель – S&S 34.

В школе нас каждый год просили ответить на вопрос, что для нас значит День Австралии [70]. В этом году я от Австралии буду далековато. Рядом нет ничего, что обычно создает атмосферу этого праздника. Ни солнца, ни пляжа, ни праздничных гуляний, ни барбекю. Зато в этом году я могу искренне сказать, что горжусь тем, что я австралийка и что мне невыразимо приятно ощущать поддержку такой страны.