Цзюн Чан - Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Как раз ради сохранности родовых склепов министры правительства Цыси и отвергли проекты эпохи машин. Ведь нельзя было из-за них тревожить души усопших. Великий князь Гун заявил иностранным послам, что если такой отказ означает войну, тогда так тому и быть. Цыси очень серьезно относилась к угрозе войны и выпустила строгий вердикт с указанием провинциальным властям безотлагательно улаживать любые возникающие споры, касающиеся европейцев, таким образом, чтобы предотвращать малейшие предлоги для развязывания войны с их стороны. Министры ее правительства делали все для неукоснительного выполнения договоров. Харт признал: «Мне неизвестно о каком-либо случае нарушения договоров». После очередных тщетных попыток навязывания властям Китая своих проектов представители западных компаний сдались. Наступление промышленной эпохи в Китае откладывалось на некоторый срок.

Так что индустриализацию пришлось внедрять через черный ход. Сторонники Цыси при дворе объединенным фронтом выступали за построение современной китайской армии и военно-промышленного комплекса. Для обучения войск привлекали иностранных офицеров, а инженеров наняли в качестве наставников в изготовлении вооружений. Велась закупка техники и производственного оборудования. В 1866 году всерьез началось создание современного военно-морского флота. Главным иностранным куратором назначили француза Проспера Гикеля, который изначально прибыл в Китай в составе британско-французского экспедиционного корпуса и задержался в этой стране. Он помог в разгроме тайпинов, когда возглавлял франко-китайский отряд под названием «Всегда триумфальная армия» по созвучию с англо-китайской «Всегда побеждающей армией», а потом работал на таможне под руководством Роберта Харта. Цыси доверяла Гикелю и выделяла любые деньги, необходимые для порученного ему предприятия. Нашлись многочисленные скептики, не верившие бывшему французскому офицеру армии захватчиков, и те, кого приводили в ужас астрономические затраты. Но подсознательно Цыси гнала все сомнения прочь. Она потребовала от своих чиновников, чтобы к Гикелю и остальным иностранным специалистам «они относились с исключительной благожелательностью». «Данный проект по созданию флота представляется на самом деле основополагающим для усиления Китая», – возбужденно заявила она.

За считаные годы со стапелей сошли девять кораблей, оснащенных паровой ходовой установкой, причем по качеству они не уступали европейским кораблям. При их спуске на воду никто бутылок с шампанским не откупоривал; прошли лишь торжественные церемонии с принесением извинений Царице Небесной, а также богам рек и почвы, которых могли побеспокоить эти паровые суда. Когда в 1869 году первый корабль блистательно вошел в бухту Тяньцзиня, толпы китайских и иностранных жителей города собрались поглазеть на редчайшее зрелище, а причастные к его постройке рабочие вытирали слезы гордости. За свои заслуги Гикель получил щедрое вознаграждение, в том числе китайскую национальную одежду императорского желтого цвета.

К концу первого десятилетия своего правления Цыси удалось не только возродить растерзанную войной империю, но и заложить основу современного военно-морского флота, начать создание современной армии и военной промышленности, оснащенной самым передовым оборудованием. Притом что полномасштабная индустриализация на этой древней земле, где господствовали собственные прочные, уходящие корнями глубоко в историю традиции и религиозные представления, так сразу не начиналась, все-таки одно за другим открывались современные предприятия: угольные и железорудные комбинаты, металлургические цеха и предприятия по изготовлению машин. Для подготовки инженеров, техников, офицеров и экипажей внедрялась современная система образования. На горизонте ждали своего часа железные дороги и телеграфные линии. При вдовствующей императрице средневековый Китай сделал свой первый шаг в направлении модернизации.

На пути к современности Цыси в лице великого князя Гуна располагала близким по духу человеком, искренним советником и надежным управляющим делами. Свои решения она формулировала с помощью этого великого князя, и он же затем воплощал их в жизнь. Желтой шелковой ширмы между ними практически не существовало.

Без такого человека за пределами тесной женской половины двора Цыси вряд ли удалось бы править с должной отдачей. Она демонстрировала великому князю свою высокую оценку его заслуг непревзойденными почестями. К тому же, что самое главное, она освободила его от необходимости простираться ниц перед ней. Императорским указом, изданным от имени сына сразу после ее фактического прихода к власти, отдельной статьей великому князю Гуну, а также великому князю Цюню и еще троим дядьям малолетнего императора предоставлялась привилегия во время будничных совещаний не вставать на колени и не исполнять ритуал коутоу. Великому князю Гуну при этом повезло больше всех, так как он виделся с Цыси каждый божий день. В конечном счете ее как-то осенило, что ей следует отменить такую привилегию. Она осознала, что без строгого следования этикету великий князь Гун вел себя с ней чересчур расслабленно и обходился покровительственно, приравнивая ее ко всем остальным женщинам, тем более она была еще молода – не больше тридцати лет от роду. Его поведение какое-то время раздражало и злило ее, пока однажды в 1865 году ее терпение не лопнуло и она в великом волнении не выставила его за дверь. И тут же от руки написала указ, обвинив его в «чрезмерном завышении самомнения», в том, что он «ходит гоголем и держится высокомерно», а также просто «возомнил о себе невесть что». То был один из немногих указов, написанный Цыси ее собственной рукой. К тому времени она еще не отточила свой почерк, а составленный ею текст грешил многочисленными ошибками в использовании слов. То, что она отбросила всякую осторожность и обнажила свои слабые стороны (отсутствие системного образования, значившего так много для представителей знати), служит показателем степени ее возмущения.

Как это часто бывает между людьми, связанными неразрывными узами, вслед за бурей размолвки наступило затишье примирения. Роль посредников сыграли сановники. Цыси успокоилась. Великий князь Гун принес извинения, простершись у ее ног (остававшихся по другую сторону желтой шелковой ширмы), рыдая и обещая вести себя в рамках придворных приличий. Добившись своей цели, Цыси отменила предыдущий указ и восстановила великого князя Гуна во всем его прежнем величии. Однако она окончательно лишила его звания высшего советника, хотя продолжала использовать в данном качестве. К тому же потребовала от него, чтобы он вел себя почтительно при дворе и покончил с высокомерием. С этого момента смирившийся великий князь Гун взял себя в руки и в ее присутствии вставал на колени для исполнения ритуала коутоу. Данный эпизод послужил предупреждением остальным вельможам из окружения Цыси об опасности проявления покровительственного отношения к ней. Она доказала свое превосходство. Все они теперь должны были простираться перед ней.