Цзюн Чан - Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908
- Название:Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-06380-9, 978-5-227-06386-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Цзюн Чан - Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908 краткое содержание
Императрица Цыси, одна из величайших женщин-правительниц в истории, в течение 47 лет удерживала в своих руках верховную власть в качестве регента трех императоров Поднебесной. В период ее правления «из-за ширмы» было положено начало многим отраслям промышленности, появились первые железные дороги и телеграфное сообщение. Именно Цыси отменила мучительные телесные наказания, запретила бинтовать девочкам стопы, предоставила женщинам право получать образование и работать. Вдовствующая императрица пользовалась любовью своего народа, министры западных держав считали ее «равной Екатерине Великой в России, Елизавете в Англии». Однако в результате клеветнической деятельности политических противников Цыси заслужила репутацию сумасбродного тирана и противника модернизации. Книга авторитетного историка Цзюн Чан, основанная на воспоминаниях современников и неоспоримых архивных данных, – это не только самая полная биография Цыси, но и «оправдательный приговор» самой неоднозначной правительницы Китая.
Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Цыси передала командующему Вану указ, чтобы он довел его смысл до личного состава. Она его издала от своего имени, и содержал этот указ призыв к офицерам с солдатами храбро сражаться с врагом.
Она направила приказ наместнику Чжан Чжидуну, который решительно отвергал мирные переговоры, основанные на неприемлемых условиях, и постоянно передавал по телеграфу предложения, как лучше продолжать боевые действия. В своем письме вдовствующая императрица просила его взглянуть на вещи шире, чем требует от него положение императорского наместника, и помочь в разработке общей стратегии китайского правительства. Но когда наместник Чжан попросил прислать из Пекина дополнительные сведения о ходе войны, император недовольным тоном ответил, что это не его, наместника, дело.
Стало ясно, что с мнением Цыси сановники считались мало. Правящая верхушка в составе императора Гуансюя, великого князя Гуна и остальных высших советников воевать не хотела и готова была согласиться на любые выдвигаемые японцами условия. Их волю подавила перспектива того, что враг с боями дойдет до Пекина и свергнет нынешнюю династию. Когда император упомянул о такой возможности в разговоре с императорским наставником Вэном, Гуансюй залился слезами, а его учителя классической литературы «прошибли пот и дрожь». Цыси заставила согласиться на отправку Ли Хунчжана в Японию, но попросила Верховный совет передать боцзюэ «сначала прийти за указаниями». Великий князь Гун испугался, что Цыси может поставить условия, из-за которых провалятся предстоящие переговоры, и выступил с возражением: «Но император говорит, что Ли не должен приходить. Ваше предложение противоречит пожеланиям его величества». Цыси его оборвала: «Вы спрашиваете мое мнение или оно вас не интересует? Мои слова здесь что-нибудь значат или я их произношу впустую?» Боцзюэ Ли все-таки пришел на аудиенцию. 25 февраля он с великим князем Гуном сообщили о требовании японцев, чтобы Ли Хунчжан прибыл в Токио только в том случае, если ему предоставят полномочия на уступку территории в дополнение к выплате крупной контрибуции. Они к тому же предупредили ее о том, что император Гуансюй принял решение отправить Ли Хунчжана как раз на этих условиях. Цыси неистово возразила, понятно, что безо всякой пользы для дела. В завершение она заявила со злостью в голосе: «Делайте что хотите. Меня же больше ни о чем не просите». Когда император Гуансюй все-таки попросил у нее совета по поводу территорий, которые боцзюэ следует отдать японцам, она послала евнуха сообщить о своем недомогании и самым тактичным образом порекомендовать монарху принять такое решение самостоятельно.
Так как Ли Хунчжан не хотел брать на себя личную ответственность за утрату территории, что больше всего беспокоило китайцев, 3 марта император Гуансюй дал ему письменную санкцию на «территориальные уступки». Это решение нашло отражение в пожеланиях всех высших советников, написавших в тот же день коллективное послание вдовствующей императрице, в котором умоляли ее принять решение императора, ссылались на «угрозу китайской столице», беспокоившую его больше всего. Цыси оставила их послание без ответа. Она отвернулась от своего приемного сына, а тот в великом смятении ходил на цыпочках вокруг ее палат в надежде увидеть вдовствующую императрицу и заручиться ее поддержкой.
8 апреля стали известны окончательные условия, выдвинутые японцами. Помимо астрономической контрибуции они потребовали уступки Тайваня, известного как «украшение» Китайской империи, который, как наместник Чжан напомнил двору, «ежегодно приносит в государственную казну 2 миллиона лянов серебром, а также в десятки раз больше купцам и населению в целом». Кроме Тайваня японцы хотели прибрать к рукам расположенные рядом Пескадорские острова и Ляодунский полуостров на юге Маньчжурии. Уязвленная Цыси потребовала от императора Гуансюя: «Ни пяди земли не отдавать, отозвать посла и продолжать войну!»
Понятно, что никакого туза в рукаве у Цыси не оказалось. У нее оставалась одна только решимость не уступать и сохранялась готовность рискнуть. Упомянутые выше мужчины, не склонные даже к малейшим рискам, старались не обращать на нее внимания. С получением ультиматума от японского премьер-министра Ито, предупреждавшего о том, что на Пекин направляется 100-тысячное войско, император Гуансюй 14 апреля приказал боцзюэ Ли принять условия, продиктованные из Токио. 17-го числа Ли Хунчжан с Ито Хиробуми подписали пресловутый Симоносекский договор. Японии отошли территории, которых домогались из Токио, плюс с китайцев полагалось 200 миллионов лянов серебром в качестве контрибуции.
На протяжении всего описываемого периода Цыси пребывала в состоянии ярости и отчаяния, усугублявшегося ее бессилием. Она испытывала такие мучения, что частенько теряла сознание. Один евнух «нередко замечал Цыси плачущей, когда она думала, что ее никто не видит». Он сказал, что «слезы Цыси вдали ото всех раскрывали ее невысказанную муку, поселившуюся в сердце… Если бы меня спросили сказать что-то главное о Цыси, я должен назвать ее самым измученным человеком на Земле».
При сравнении с двумя предыдущими навязанными контрибуциями – Британии в 1842 году и Британии с Францией в 1860-м – сумма, которую японцы потребовали у Китая в 1895 году, служит показателем непревзойденной алчности и беспощадности властей этой восходящей азиатской державы. Европейские требования – 16 миллионов лянов серебром в первом случае и по 8 миллионов во втором – как-то более или менее соотносятся с суммами их военных затрат и ущерба, нанесенного мирным гражданам из этих стран. Те 200 миллионов имеют весьма опосредованное отношение к появившимся у Японии затратам. Смотрите сами: в начале войны в государственной казне этой страны в общей сложности было всего лишь 30 миллионов лянов серебром, потом продали военных облигаций на 8 миллионов, причем не все они принесли денежный доход. Когда Ли Хунчжан приводил такие цифры, премьер-министр Ито спорить не стал.
Этот договор возмутил всю китайскую правящую верхушку. Многие сотни чиновников в столице подписали обращение с призывом к его отмене. К ним присоединилось больше тысячи образованных людей, прибывших в Пекин из провинций для прохождения императорских испытаний. Масштаб кампании против договора достиг невиданного размаха. Даже притом, что содержание этого договора никто официально до публики не довел, о нем судачил весь народ. Все челобитчики умоляли императора отказаться от ратификации Симоносекского договора. Кое-кто даже предлагал ему переместить столицу империи в глубь страны и готовиться к затяжной войне. Однако от их страстных речей отмахнулись как от «пустого звука, и ничего больше» (по словам Роберта Харта). Общественное мнение значило очень мало для императора Гуансюя, для которого единственной внутренней угрозой был вооруженный народный мятеж, а единственной внешней угрозой он видел Японию, способную свергнуть Великих Цинов.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: