Арнольд Гессен - «Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

Она родилась в тот год, когда юный Пушкин уезжал в Царскосельский лицей.

Тоненькая, прямая, она тянулась к голубому весеннему небу в самой глубине Тригорского парка. Ель росла на небольшой поляне и на фоне светлой легкой листвы лип и дубов казалась стройной и статной красавицей с тонкой талией.

В разные годы являлся Пушкин под сень михайловских и тригорских рощ. Ель-красавица в первый раз увидела поэта, когда он был еще беспечным, веселым юношей. Только что окончив Царскосельский лицей, Пушкин приехал в Михайловское и провел много чудесных дней в соседнем селе Тригорском у хозяйки усадьбы Прасковьи Александровны Осиповой.

Возвращаясь в Петербург, Пушкин вписал в альбом Осиповой стихотворение, в котором прощался с Тригорским:

Лишь через семь лет он вернулся под его липовые своды, вернулся не вольным поэтом, а опальным изгнанником.

Уже в зрелом возрасте поэт с грустью вспоминал михайловские и тригорские рощи:

Возмужала за эти годы и ель. Темные густые ветви ее опустились до самой земли, образуя шатер. Они-то и дали ей имя: Ель-шатер.

Два года жизни ссыльного поэта были печальными и радостными по-своему. Муза и рифма, звучная подруга, не расставались с ним. Его навестили любимые лицейские товарищи Дельвиг и Пущин. Здесь мимолетным видением явилась пред ним Анна Керн…

В 1830 году, в свою изумительную Болдинскую осень, Пушкин в «Евгении Онегине» благодарно вспоминает Тригорское и его обитателей:

Ель-шатер становится символом пережитых в Тригорском поэтических радостей. Пушкин вспоминает, как явился в Тригорское Языков «и огласил поля кругом очаровательным стихом». И заканчивает строфу тремя изумительными по яркости и поэтической фантазии стихами:

Ель-шатер больше чем на столетие пережила своего поэта. Она поднялась к концу своих дней на высоту сорока метров. Широко раскинувшиеся во все стороны темные ветви придавали дереву сказочный вид, образуя настоящий зеленый шатер, под которым могли укрыться от дождя больше десяти человек…

В начале нашего века красавица стала болеть. Не выносила больше сильных морозов. Преобразилась и внешне – ветви ее приобрели своеобразную, благородную седину.

В сороковые годы ель сильно пострадала от нанесенных ей фашистами пулевых и осколочных ранений. За ней ухаживали, ее, как человека, лечили. Но поправиться она уже не могла.

В яркий майский день 1965 года ель закончила свою жизнь. На месте, где росла Ель-шатер, поставили надпись, рассказывающую людям историю ее жизни, и посадили стройную десятилетнюю елочку, по своей форме очень напоминающую знаменитую Ель-шатер.

Хранитель знаменитой «Тайной вечери» в монастыре Санта-Мария делле Грацие рассказывал в свое время Оресту Кипренскому, что Наполеон, придя с войсками в Милан, несколько часов подряд в глубокой задумчивости провел перед гениальным творением Леонардо да Винчи: уничтожающие силы войны стороной обошли великое создание искусства.

Этот эпизод невольно вспоминался, когда после изгнания гитлеровцев мы стояли перед гигантским остовом творения Растрелли – разрушенным Екатерининским дворцом в городе Пушкине, бывшем Царском Селе: варвары ничего не пощадили…

Мы в Пушкине. Кругом кипит жизнь. Люди заполняют чудесный парк, где все овеяно памятью великого русского поэта, приходят к бронзовому юноше-Пушкину, который по-прежнему сидит на скамейке в лицейском садике, заходят в восстановленный лицейский актовый зал и «келью», где жил поэт. Полной жизнью живут и «огромные чертоги» Камероновой галереи: здесь открыта большая пушкинская выставка.

Кажется, лишь Екатерининский дворец застыл в своем трагическом безмолвии. Но строительные леса уже начали закрывать изуродованную лепку фасадов. Много лет научные сотрудники дворца-музея собирали и изучали архивные материалы, пожелтевшие листы старинных планов и чертежей, сохранившиеся рисунки и акварели. В залах Екатерининского дворца устроена выставка, посвященная возрождению этого великолепного создания русского зодчества.

Идет восстановление наиболее сохранившегося северного корпуса дворца. В первую очередь воссоздаются пять «камероновых комнат» и «зеленая столовая» – один из ценнейших интерьеров дворца, отделанный в конце XVIII века по проекту Камерона, с орнаментами, медальонами и скульптурой, выполненными по моделям Мартоса [33].

Здесь по-прежнему стоит вывезенная во время войны и ныне возвращенная на свое место мебель русской работы середины XVIII века. Заново делается утраченный паркет. По старой фотографии выполнена живопись филенок на дверях. По найденным в архивах рисункам Камерона чеканятся новые ручки для дверей. Камин собран из частей, найденных на территории дворца. Встало на прежнее место прекрасное бюро из моржовой кости работы архангельских костерезов.

В «официантской комнате» закончена роспись под мрамор пилястров и реконструирован наборный паркет. Стены украшают сохраненные архитектурные пейзажи Гюбер-Робера.

«Голубая гостиная» принимает вид, какой у нее был до пожара 1820 года. Сгоревший тогда плафон заменили станковой картиной. После войны в результате научных и архивных исследований найдены материалы, позволившие воссоздать первоначальный живописный плафон Камерона. Новый шелк для обивки стен изготовлен в Москве комбинатом «Красная Роза».

«Китайская голубая гостиная» также восстанавливается по старым снимкам и случайно найденным за каминной рамой обрывкам китайского штофа с изображением охотничьих сцен. Фоновая голубая ткань выткана тем же комбинатом «Красная Роза»; тематика рисунков каждого полотнища установлена реставраторами по старым фотографиям.

Плафон и фризы «китайской гостиной» написаны заново по хранящимся в Эрмитаже рисункам Камерона и по аналогии с росписью «китайской оранжевой гостиной» в Ломоносовском дворце. Находившийся в «китайской гостиной» камин обнаружили в близлежащей деревне, в крестьянском доме, где жил немецкий офицер. Камин водворили на место.