Алексей Щербаков - Алистер Кроули. Привратник Сатаны. Черная магия в XX веке

А богема играла по мере сил. Все традиционные представления викторианской Англии старательно выворачивали наизнанку. Причем, как всегда бывает в околотворческой среде, все это доводилось до точки и до ручки. Тон задавали именно люди «около». Оно и понятно.

Кто что-то делает — те и делают. Хотя, возможно, и живут при этом весьма своеобразно. А вот окружение, не имея творческого потенциала, старается отличиться, доводя атрибуты образа жизни до абсурда. Вспомним, к примеру, более близкий нам пример — Сергея Есенина. Да, он пил и гулял так, что мало не покажется. Но он-то еще и прекрасные стихи писал. А сколько шумело по кабакам «есенинщины» — тех, кто ничем, кроме пьяных скандалов, не прославился.

В общем, среда, куда попал Кроули, была та еще. И он принялся весело жить. Благо деньги у него имелись, тратить он их мог не стесняясь. Что тут еще рассказывать? Жил весело, менял подружек, как перчатки. Уже тогда проявилась одна особенность Кроули, которая весьма поможет ему в жизни. Грубо говоря, бабам он нравился. Он и в самом деле отличался сильным влиянием на женщин. Они падали к ногам чуть ли не штабелями — и Кроули мог вить из них веревки.

Впрочем, женщинами дело не ограничивалось. В те времена в богеме хорошим тоном было спать и с мужчинами тоже. С «голубой» любовью, кстати (в пассивной форме), согласно некоторым сведениям, и был его первый опыт мистического откровения. Дело было в Стокгольме, куда его занесло во время богемных тусовок. Это его откровение благоговейно цитируют почитатели.

«Во мне проснулось знание того, что я вовлечен в магические намерения становящейся сознательной и требующей удовлетворения части моей натуры, которая до того момента была, по существу, скрыта от меня. Это был опыт ужаса и боли, сочетавшийся с определенным душевным дискомфортом, и в то же время он представлял собой ключ к наиболее чистому и святому духовному экстазу, какой только возможен».

Как утверждают злые языки, все произошло именно после первого в жизни пассивного гомосексуального опыта. Приобщился парень — и впал в экстаз. Что ж, оно бывает. Особенно если учесть, что Алистер стал экспериментировать с наркотиками. Впрочем, в тогдашней богеме в этом не было ничего необычного. Благо наркотики находились в свободной продаже. Морфий и кокаин можно было купить в любой аптеке. Да и с гашишем и опиумом никаких проблем не было. Наркомания еще была явлением, о котором знали только медики.

Справедливости ради стоит отметить, что Кроули занимался не только гулянками. Он довольно серьезно увлекался шахматами и даже числился среди «надежд поколения». Впрочем, это ничего не значит. Как много молодых людей подают надежды — и как мало их оправдывают. Более плодотворным было его увлечение альпинизмом. Тут он достиг серьезных успехов — довольно успешно лазил в Швейцарских Альпах. Правда, и тут его достижения несколько преувеличены. В одной из апологетических биографий мне довелось прочесть, что Кроули совершил в Альпах несколько первовосхождений. То есть поднялся на вершины, «на которых никто не бывал». Но дело все в том, что нехоженых вершин в Швейцарских Альпах просто не было. Да и быть не могло. Были нехоженые маршруты. Как мы увидим дальше, закончился его альпинизм уже совершенно запредельной мерзостью. Но это будет потом. Как бы то ни было, Кроули вел привольную богемную жизнь.

Довольно быстро он сообразил, что тусоваться в богеме просто так — это не стильно. Все-таки в этой среде тон задают люди, занимающиеся творчеством. Он начал пописывать стихи. Его творческая манера была откровенным подражанием Суинберну — поэту, который тогда был в большой моде. А вот содержание… Тут дело обстояло веселее. Это была эротика, переходящая в похабщину. Потом пошла проза, где была уже похабщина в химически чистом виде. Более всего манера Кроули как по форме, так и по содержанию напоминала маркиза де Сада. С одной разницей. Маркиз свои основные произведения написал, сидя за решеткой тюрьмы и дурдома. То есть это была фантазия арестанта. Творения Кроули куда реалистичнее. Он не только подражал де Саду в литературе, Алистер по мере возможностей пытался водворить его принципы в жизнь. Разумеется, в той мере, в какой это возможно в рамках закона. Кроули, кстати, ни разу за свою долгую бурную и развеселую жизнь не имел серьезных противоречий с уголовным законодательством. Он всегда знал, где остановиться.

Свои произведения Алистер Кроули печатал «за счет автора» в различных журналах, шикарных по оформлению, но тощих по тиражам, которые и жили за счет подобных поэтов. В 1898 году вышел его первый сборник стихотворений «Акелдама, место где похоронены чужаки. Философская поэма, написанная одним джентльменом из Кембриджского университета». Вышел и вышел, сенсации не вызвал. Ни форма, ни веселое содержание не произвели на современников особого впечатления. Мало ли выходит первых сборников молодых поэтов. Скорее всего, Кроули поступил с ним, как и большинство поэтов, выпустивших книжку за свой счет: что мог, раздал друзьям, приятелям, любовницам и любовникам. А что осталось — сложил дома на вечное хранение.

Итак, поэтические опыты надежд не оправдали. На этой стезе возможностей реализовать свои амбиции не предвиделось. А они, амбиции, имелись — и очень неслабые. Кроули был убежден, что он не такой, как все, а гораздо лучше. Как и многие тогдашние люди, вышедшие из среднего класса, особенно английского, он испытывал неимоверное почтение к аристократии и очень хотел быть в числе хоть каких-то избранных. Это желание, как уже было сказано, являлось одной из движущих сил, которые прямой дорогой вели людей в оккультные секты. Тем более что в те времена увлечение оккультизмом было для продвинутого молодого человека весьма престижным и довольно обыденным. У каждой эпохи свои дороги. Так, в середине восьмидесятых, в пору моей юности, обычный набор для физически крепкого молодого питерского нонконформиста составляли: альпинизм, «Сайгон», Рок-клуб. Тогда в Англии в моде был тот же альпинизм, поэзия и оккультизм в придачу.

Вообще-то кое-что о тайных науках он знал и раньше. В девятнадцать лет Алистер Кроули прочел «Разоблаченную Каббалу» Лиддела Мазерса, человека, с которым у него впоследствии будет связано много веселых минут в жизни. Эта книга являлась попыткой синтезировать Блаватскую и традиционную европейскую магию; представления о последней были почерпнуты у Леви. Вторым произведением на эту тему, прочитанным Алистером Кроули, явилась «Книга черной магии и соглашений» Артура Эдварда Уэйта — справочник по указанному в заглавии предмету, а по сути — все тот же переписанный Леви. Впоследствии, когда Алистер Кроули познакомился с авторами лично, о Уэйте он отзывался так: