Александр Андреев - Неистовый Жириновский. Политическая биография лидера ЛДПР

Россия сможет догнать развитые страны. И перегнать сможет. Но только тогда, когда ее элита будет исходить не из тупых догм вроде «все — только общественное», «долой рынок» или «только рынок», а будет вести гибкую политику, сообразуя каждый шаг с особенностями страны, с желаниями народа. Я к этому давно призываю и стараюсь по мере сил подталкивать наши «верхи» именно в таком направлении.

Когда со всех регионов бывшего Советского Союза русских гнали, выгоняли, вырезали и когда у нас здесь, в России, не было никакой реакции по отношению к представителям тех республик, откуда выгоняются русские… Мы еще никого не прогнали по национальному или расовому признаку. Порой даже вся Европа недоумевает, как мы безнравственно, пренебрежительно, наплевательски относимся к судьбам своих соотечественников.

Один народ — российский. Если мы будем говорить: 130 народов — мы погибнем. Потому что 130 народов получат 130 взяток от 130 спецслужб за рубежом — и не будет России. У нас должен быть один народ — российский народ, одно государство — российское. Один народ, одно государство, одна конституция!

Приоритеты национальной безопасности нам известны. Это военная безопасность, экономическая, социальная. Сегодня уже настает такой момент, когда мы с вами должны разобраться, что такое религиозная безопасность. Чтобы не посягали на наш внутренний мир, на нашу духовность, на наше духовное единство в России, чтобы не ставили в один ряд традиционные религии, принятые исторически во всем мире, и новые образования типа сайентологии и других.

Партии, победившие на выборах, должны формировать правительство.

До тех пор, пока у нас не будет по-настоящему функционировать государство, никаких успехов — ни в экономике, ни в повышении жизненного уровня населения мы не получим.

Национальный вопрос давно себя исчерпал — нельзя делить людей по национальному признаку. Мы должны, как и все страны мира, абсолютно все, перейти к нормальному административно-экономическому делению. И нам не нужно 89 субъектов, достаточно 15–30 крупных экономических регионов. Нужно губернии создавать, и только тогда мир будет на территории всей нашей страны.

Никакого национального, идеологического, промыслового и другого принципа деления территории государства нет нигде в мире.

Только губернское или краевое деление, но никаких национальных регионов. Иначе останемся в границах от Воронежа до Архангельска. Останемся без всего: без Дальнего Востока, без Юга, без Севера — без всего.

Вопрос об угрозе национальной безопасности России со стороны этнических организованных преступных сообществ — это во многом вопрос жизни и смерти нашего государства.

Я объездил десятки стран. Но всегда меня тянет домой, в Москву, в Россию. Пусть дома у нас не все так хорошо и ухожено, как в других странах, но лучше нашей природы, наших людей, наших человеческих отношений я не встречал. От России веет теплом. Она вообще самая лучшая страна мира. Мы должны так и относиться к своей Родине. Сейчас самое время, чтобы сделать из нее цветущий край.

Ленин не любил Россию. Иначе не стал бы желать ее поражения в войне с Германией. Он маниакально любил пролетарскую революцию. Не Крупскую, не Инессу Арманд, а Революцию.

Она ему заменила и жену, и любовницу.

В России давно историю превратили в идеологическую пропаганду и постоянно полощут мозги утверждениями, что на Руси исконное пьянство, воровство и необразованность. Сам вождь мирового пролетариата неоднократно обвинял русский народ в страшном «азиатском бескультурье». Ленин так был возмущен отсталостью россиян, что преподал урок практической истории, устроив Великую Октябрьскую революцию.

В России почему-то на протяжении всего XX века стремились разрушить до основания «весь мир насилия», а рушили собственную страну, судьбы десятков миллионов ее обитателей. Ненасытный молох революции уничтожил в России по меньшей мере 50 миллионов жизней. Каждая революция заканчивалась сокрушительным провалом, террором, свертыванием демократических институтов. Тем не менее новые поколения с беспримерным упорством и личным мужеством снова шли на штурм того, что в других странах давно уже было принято и усвоено народом как неотъемлемые черты цивилизации — свобода, рынок, собственность, право на выбор индивидуальной судьбы.

У Горбачева был другой любовный бзик — перестройка. Тоже любовью к стране не пахло.

Спокойно жить России никто не даст. Она слишком богата, чтобы не попытаться отнять у нее независимость в целом или хотя бы часть территории в частности.

Исторический опыт показал, что без сильной центральной власти, без централизации государственного аппарата управлять такой огромной страной, как Россия, чрезвычайно трудно, а еще сложнее сохранить ее государственное единство.

Мы считаем, что Россию нужно возродить как империю, единую и неделимую, унитарную, а не федеративную, с сильной властью главы государства в форме президентской республики. В то же время она должна стать подлинно демократическим, социальным, светским государством с твердым правопорядком. Она должна быть одновременно и империей, и республикой, и демократией для всех граждан, единым государством русских и всех россиян. Такое государственное устройство наибольшим образом соответствует национальной идеологии России.

Идейное наследие прошлого, идеи демократии, свободы, справедливости, правопорядка и патриотизма могут и должны быть положены в основу современной национальной идеологии для России.

История России — это история печали.

Я не вижу Россию плачущей. Я вижу Россию гордой.

У русских людей издревле сложилась традиция государственности, державности, прочной государственной власти, сильной личности правителя, величия своей страны, гордости за свое государство, которое с давних времен характеризовалось как Великое.

Поразительно, но эта традиция уживалась со своей противоположностью — определенным анархизмом русского человека, стремлением лично избежать давления со стороны государства и властных структур.

Укоренившейся национальной чертой и традицией русского народа является его удивительная человечность, гуманизм, поразительная терпимость к другим народам, к иным верованиям и даже врагам. Стремление помочь людям и народам, даже за счет своего благополучия. Так называемый природный интернационализм. Чувство справедливости, доброты и даже всепрощения — все это вошло в характер и традиционное поведение русских людей.