Федор Раззаков - Футбол, который мы потеряли. Непродажные звезды эпохи СССР

В середине 70-х, расставшись с первой женой, Воронин закрутил роман с молодой журналисткой Людмилой. Многие тогда удивлялись этим отношениям, поражаясь тому, что особенного могла найти красавица в бывшем футболисте, у которого от былой славы (да и внешности) уже ничего почти не осталось. Может, это была любовь? Однако долго прожить рядом с Ворониным она не смогла — у того все чаще случались припадки (травма головы, полученная в роковой катастрофе, давала о себе знать). Но без женского внимания Воронин не остался — во второй половине 70-х женился вторым браком. Его избранницей стала работница ЗИЛа Мария Тимофеевна, которая оказалась намного старше его. Она ему стала и женой и мамкой, стоически терпя его загулы. Жили супруги в доме невесты — в двушке, полученной ею от завода. От былой славы Воронина в этом доме был яркий футбольный плакат, который он повесил на стену. Демонстрируя его своим друзьям, Воронин горько шутил: «Посмотри, в какой обстановке доживает бывшая звезда». По-своему он был привязан к новой супруге и жалел только об одном — та была не обучена «светским» манерам.

А в начале 80-х Мария Тимофеевна скончалась, после чего бывший футболист вконец потерял себя. Очевидцы рассказывают, что частенько видели вконец опустившегося Воронина в день зарплаты: он дежурил у заводских ворот, «сшибая» медяки на выпивку. Некоторые из зиловцев давали ему по гривеннику, другие отворачивались.

В последние годы своей жизни Воронин буквально предчувствовал, что его ждет трагический уход. Не зря он часто повторял своим друзьям: «Я, как Володя Высоцкий, умру рано, не намного его переживу».

Рассказывает Л. Репин:

«Отчаянно трудное время начало свой отсчет в жизни Воронина. Футбольная карьера закончилась, а чем ее заместить, он не знал, не находил. Мелькал в разных местах, в разных компаниях. Веселая вроде бы жизнь, а на самом деле — пустая. Он это понимал, и оттого, что не мог ничего изменить, ему становилось лишь хуже.

Изредка, но все реже и реже возникал на тренировках. Стоял, молча смотрел, как работают с мячом его товарищи. Какие мысли возникали у него в голове, можно только догадываться.

Юрий Михайлович Степаненко, начальник команды «Торпедо» в 60-х годах, всегда относившийся к Валерию с большой теплотой, рассказывает мне у поля, на котором мальчишки под зорким присмотром тренера наигрывают комбинации: «Мы старались вовлечь его в сферу былых интересов. Но Воронин себя не находил». Глаза его на иссеченном шрамами лице смотрели настороженно и, казалось, что-то таили («Торпедо» в те годы играло неплохо: в 1983 и 1984 годах заняло в чемпионатах СССР 6-е место. — Авт. ). Степаненко иногда замечал, что какие-то очень сомнительные люди крутятся возле Воронина. Однажды сказал об этом ему, тот посмеялся и успокоил.

8 мая 1984 года в «Лужники» за ним заехали какие-то веселые кавказцы, Степаненко их прежде не видел. Спросил: «Валера, ты знаешь их хорошо?» Тот рассмеялся, по обыкновению, и ответил утвердительно. Они все вместе уехали. А на следующий день Степаненко узнал, что очень рано, часов в пять утра, Валерия нашли с проломленной головой в кустах, неподалеку от бань на Варшавском шоссе (футболист, находясь в коме, прожил еще несколько дней и скончался 21 мая. — Авт .).

Вскрытие показало, что алкоголя в его крови было очень немного, а внутренние органы, как сказал Степаненко, «были чисты, как у ребенка». Степаненко честил себя за то, что не подумал запомнить номер той «Волги». Дело было закрыто из-за полного отсутствия улик и подозреваемых…

Они все встретились на похоронах — Иванов, Степаненко, прославленные футболисты, игравшие с ним. Очень много народу собралось в тот день на Даниловском кладбище, неподалеку от автозавода, команду которого прославил и Валерий Воронин.

Кто лишил жизни Валерия, что произошло в ту далекую ночь — осталось загадкой. Сводились какие-то счеты, разборка ли произошла или пьянка с кровавым финалом — ничего никому не известно.

А мне кажется, что та катастрофа 68-го года выбросила его не только на шоссе, а на край глубокой пропасти. Он подняться сумел, но сделал несколько неверных шагов и рухнул в бездну…»

Эдуард Маркаров родился 20 июня 1942 года в Баку в спортивной семье: его отец — Артем Агаларович Маркаров — был футболистом, мастером спорта СССР. В итоге именно Маркаров-старший и стал первым тренером для своего сына, который не только продолжил футбольную династию, но сумел с лихвой перекрыть достижения своего отца.

К четырнадцатилетнему возрасту Маркаров-младший, гоняя мяч во дворе, дорос до того, что отец взял его в бакинский «Локомотив», где был тренером. По словам Эдуарда: «Отец всей душой любил футбол, и, конечно, ему хотелось, чтобы я стал хорошим игроком. Все-таки единственный сын! Но он никогда не принуждал меня: хочешь — играй, не хочешь — твое дело. Я учился играть во дворе и до сих пор убежден, что технику можно освоить только самому. Отец был отличным техником, и все думали, что он с малых лет учил меня, открывая секреты. Но он всерьез занялся мной, только когда увидел, что я во дворе сам многому научился. Он тренировал клубные команды бакинского «Локомотива», проводил на стадионе по многу часов. Я после школы спешил на его тренировки. Первым делом отец спрашивал про уроки, но, к счастью, я хорошо учился. Он занимался с игроками «Локомотива» и на меня почти не обращал внимания, хотел, чтобы я делал то же, что и все: не дай бог кто-нибудь подумает, что он тренирует сына в ущерб делу!..»

В 1960 году Маркаров решил сменить место прописки — уехал в Армавир, где стал играть в местном клубе «Торпедо». И кто знает, сколь долго он бы там играл, если бы через год его не заметил знаменитый в прошлом игрок и тренер ЦДКА (под его руководством армейцы пять раз становились чемпионами страны) Борис Аркадьев. В те годы он тренировал бакинский «Нефтяник» и ему до зарезу нужен был быстрый и цепкий центральный нападающий. Вот он и разглядел такого в Маркарове. Тот какое-то время отыграл в дубле, а в 1962 году попал в основной состав, создав мощную связку с Юрием Кузнецовым — одним из выдающихся диспетчеров, который был наделен превосходным тактическим чутьем и совершенным пасом. Помимо них в том «Нефтянике» играли: Алекпер Мамедов, Адамас Голодец, с 1963 года — Анатолий Банишевский.

Правда, в чемпионате СССР «Нефтяник» в те годы звезд с неба не хватал, занимая места внизу турнирной таблицы: 21-е место в 1960 году, 18-е в 1961-м. Однако в 1962 году бакинцы произвели сенсацию — заняли 10-е место, а год спустя и вовсе 8-е. Впрочем, это было время, когда республиканские команды заметно прибавили в мастерстве и уверенно теснили именитые клубы: например, в 1961 году ереванский «Спартак» (чуть позже он сменит название на «Арарат») занял 8-е место, а в 1962 году ташкентский «Пахтакор» — 6-е место. У «Нефтяника» тоже будет свой спурт, но чуть позже — во второй половине 60-х.