Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Когда весной 1837 г. цесаревич отправился в путешествие по России, Николай I постоянно писал сыну, внушая ему те истины, которые, по его мнению, были просто необходимы будущему царю. В одном из писем Николай Павлович говорил: «Не любишь ли отныне еще сильнее нашу славную, добрую Родину, нашу матушку Россию? Люби ее нежно; люби с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь, ею править, когда Бог сие определит для ее славы, для ее счастия!» 172

Для младших сыновей Николай I подбирал других воспитателей-офицеров. При этом учитывалось будущее детей императора. Так, второй сын Николая I – великий князь Константин с детства был определен в моряки.

Соответственно и воспитатель ему был подобран из моряков. Им стал адмирал Федор Петрович Литке (с 3 ноября 1832 г.) 173.

Об отношении к воспитателям детей красноречиво говорят строки из завещания Николая I: «п. 16. Завещаю сыновьям моим всегда любить и уважать бывших при их воспитании г-а Кавелина, Литке и Философова и г. Юрьевича, Корфа и Лутковского. Благодарю их искренне за их попечение, заменявшее мой отцовский надзор, отвлеченный делами. Сыну моему предоставляю упрочить их благосостояние, равно как и прочих лиц при воспитании бывших, как у братьев, так и сестер» 174.

Когда в 1840-х гг. у Александра II и Марии Александровны подряд родились три мальчика, характер их воспитания был очевиден. Сам Александр II тогда был еще молодым человеком, прекрасно помнившим свое взросление. Да и у власти продолжал оставаться Николай I, который не собирался ломать оправдавшую себя воспитательную систему. Мужчины-офицеры впервые появились в детской летом 1847 г., когда старшим сыновьям цесаревича шел четвертый и третий год. В Зимнем дворце сыновья цесаревича жили на детской половине, на первом этаже. Троих старших (Николая, Александра и Владимира) утром мыли и одевали няни-англичанки, они же вечером укладывали их в постель. Однако днем все трое поступали под надзор военных воспитателей, или, как их называли при дворе, гувернеров 175.

Весной 1849 г. воспитательницу Скрыпицыну сменил генерал-майор Николай Васильевич Зиновьев. Это был выбор Николая I, желавшего, чтобы его внуки как можно раньше перешли под контроль мужчины-офицера, который придал бы их воспитанию военизированный характер. Сам Зиновьев не считал себя готовым к должности воспитателя царских внуков, хотя до этого являлся директором Пажеского корпуса, поэтому он принял должность воспитателя только де-факто, де-юре этого звания не носил. Сверх содержания ему были определены жалование по чину в 1500 рублей в год, помещения в Зимнем и других дворцах, а также придворный экипаж 176.

Постепенно вокруг Зиновьева начал формироваться круг офицеров-воспитателей, которых он подбирал сам. В августе 1849 г. Зиновьев получил помощника в лице полковника Григория Федоровича Гогеля. Однако в жизни детей это мало что изменило.

Г. Ф. Гогель

В то время распорядок их дня в Царском Селе был следующим.

В 7 часов утра дети (Николай – семь лет, Александр – пятый год, Владимир – четвертый год) вставали и, помолясь Богу, шли здороваться с отцом. Потом они играли в парке, где, как правило, встречали Николая I, совершавшего свою обычную утреннюю прогулку. Дети выстраивались перед дедушкой «во фронт», снимали фуражки и получали от него по поцелую.

В 9 часов пробуждалась цесаревна Мария Александровна, и дети шли здороваться к матери. После этого начинались занятия. Первыми уроками детей стала строевая подготовка (маршировка и ружейные приемы), которой обучал старших мальчиков унтер-офицер Хренов. Этот урок был ежедневным и занимал около часа. После чего дети завтракали. Воспитатели-офицеры дежурили посменно. Первую половину дня, как правило, дежурил Гогель.

В 11 часов цесаревна Мария Александровна отводила детей из Зубовского флигеля Большого Екатерининского дворца в Александровский дворец здороваться с бабушкой, императрицей Александрой Федоровной. Потом возобновлялись уроки. Генерал Зиновьев проводил занятия по артиллерийской стрельбе (два раза в неделю), или дети занимались гимнастикой на сетке-батуте (два раза в неделю). Остальные дни в это время дети гуляли.

С 12 до 14 часов воспитательница Скрыпицына учила старших мальчиков читать и писать.

В 14 часов мальчики обедали. После обеда вновь гуляли. Во время этих прогулок их обучали началам верховой езды на маленьких лошадях.

В 16 часов дети пили чай. После чаепития дважды в неделю брали уроки танцев и дважды посещали занятия Срыпицыной. В другие дни в это время они запускали змея, играли в кегли или катались на лодке по озеру. Если погода была плохой, то дома играли друг с другом в шашки, лото или другую игру, очень ими любимую, которая называлась «Храм счастья».

В 19 часов мальчики шли к матери и «проводили у нее целый час». В Китайской комнате Большого Екатерининского дворца Мария Александровна «сидела, окруженная детьми, за чайным столом, поучала, наставляла их, хвалила или журила за их поведение, слушала их признания, разъясняла их недоумения и сомнения» 177. Чай разливала одна из фрейлин, и тут же цесаревич играл в вист «со своими», как называл он адъютантов и вообще состоявших при нем лиц.

В 20 часов дети получали благословение родителей, после чего отправлялись спать.

Рассматривая это расписание, следует отметить следующее. Во-первых, дети рано ложились (в 21 час) и рано вставали (в 7 часов), следовательно, на сон отводилось 9—10 часов. Во-вторых, весь день они были заняты, и их ни на минуту не выпускали из поля зрения дежурные воспитатели. В-третьих, военизированные уроки детей начались одновременно с обучением их грамоте и письму. В-четвертых, при самом удачном раскладе дети виделись с родителями не более двух часов в день. И хотя биографы уверяли, что «Мария Александровна сама руководила воспитанием детей», проводя в детской «большую часть своего времени» 178, это не более чем комплиментарное преувеличение.

Военное образование, когда пятилетнего ребенка приучали к стреляющей пушке и показывали, как сменять караулы и разводить часовых, было довольно рано востребовано. В 1850 г. шестилетний Никса впервые разводил настоящий караул 179. Собственно, в сентябре 1850 г., после того как старшему внуку Николая I исполнилось семь лет, началась его «действительная» военная служба. В этот день Никсу произвели в первый офицерский чин, отделили от братьев и поместили в собственные комнаты, за ним был прекращен уход нянь, зато приставлен камердинер Костин, который прослужил ему с 1850 по 1865 г. Так Никса окончательно перешел в руки военных воспитателей. В его спальне поставили кровать воспитателя – полковника Гогеля. Умываться и одеваться теперь он должен был сам, без всякой прислуги, и русскую рубашку ему заменила гусарская куртка. На придворных церемониях он стал появляться в качестве офицера 180.