Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Наказывали цесаревича не только за учебу, но и за промахи в военных упражнениях. Когда в мае 1832 г. 14-летний цесаревич во время парада «опозорился», проскакав галопом вместо рыси, то распоряжением отца его посадили «под арест» на дворцовую гауптвахту 242.

Остальные отпрыски Николая I, как и любые дети, были склонны к озорству. Например, мемуаристы упоминают о выходящей за рамки шалости второго сына царя – великого князя Константина Николаевича. Однажды, во время карточной игры взрослых, он потихоньку подкрался к одному из гостей и выдернул из-под него стул в тот момент, когда тот собирался усесться за стол. Грузный И. М. Толстой упал на пол и, огорошенный этим падением, с трудом поднялся с помощью М. Ю. Вильегорского. При этом мальчик со смехом выбежал из комнаты. Николай I, побелев от гнева, положил на стол свои карты и, обращаясь к императрице, сидевшей невдалеке, произнес: «Мадам, встаньте». Императрица поднялась. «Просим извинения у Ивана Матвеевича в том, что так плохо воспитали нашего сына!» После этого мальчика наказали 243.

В семье самого Александра II эти традиции были воспроизведены в полной мере. Осуждение со стороны императора-отца и императрицы-матери имело огромное значение для детей, тем более что у них не существовало возможности постоянно общаться со своими царственными родителями. Детские комнаты были совершенно изолированы от половин императора и императрицы, и контакты родителей с детьми сводились к кратковременным взаимным визитам. Иногда родители и дети дополнительно встречались во время светских мероприятий. Одна из фрейлин описывала визит детей Александра II на половину императрицы Марии Александровны в июле 1855 г. следующим образом: «Сегодня утром я была у императрицы. К ней вошли ее четыре сына, все крупные, красивые, хорошо сложенные мальчики, смотреть на которых доставляет удовольствие. Императрица спросила у них отчет об их уроках; младший сознался, что он плохо учился. Императрица очень строго посмотрела на него и сказала: «Это меня очень огорчает» 244.

Дети были разные, и учились они по-разному. Старший сын Александра II – Николай учился очень хорошо. Второй и третий сыновья – Александр и Владимир были троечниками и учились откровенно плохо. Для учителей и воспитателей это являлось серьезной проблемой, которую они пытались решать, используя в том числе и те или иные наказания.

Наказания эти были достаточно стандартны, поскольку педагогика – вещь довольно консервативная по природе. Во-первых, самой серьезной формой наказания было обращение воспитателей к родителям мальчиков. Иногда устно, иногда в форме писем и докладных. Надо заметить, что «стукачеством» воспитатели не злоупотребляли, поскольку хорошо понимали, что тем самым расписываются в собственной несостоятельности. Чаще они прибегали к угрозе обратиться к родителям. Такой «педагогический шантаж» был достаточно действенным средством для всех поколений Романовых. При этом детей больше страшил не сам факт наказания, а то, что их неуспехи в учебе и шалости огорчат царственных родителей. Но иногда нервы воспитателей не выдерживали. Там более что, как это ни странно, в забавах мог принять участие и «отличник» – 19-летний цесаревич Николай Александрович. «Александр Александрович и Николай Александрович начали приставать к маленькому брату Алексею Александровичу; дело началось шуткой, а кончилось очень неприятно для старших братьев. Алексея Александровича так облили водой и измучили, что он пожаловался императрице и государю. Всех старших братьев государь позвал к себе и сделал им строгий выговор» 245. Доставалось мальчикам от родителей и после «ревизии» их успеваемости: «Владимир Александрович получил сегодня от императрицы строгий выговор за его «0» баллов» 246. Когда осенью 1865 г. воспитатель великого князя 7-летнего Сергея Александровича напомнил ему, что «их величествам будет известно всё, что он делает, то он немедленно стал послушен и уже больше не шалил» 247.

Во-вторых, практиковались традиционные ограничения в еде: лишение за чаем хлеба с маслом или сладкого блюда за обедом. Один из воспитателей 9-летнего великого князя Сергея Александровича описывал типичную ситуацию (31 августа 1866 г., Ливадия), которая воспроизводилась несколькими поколениями воспитателей царских детей: «Я ограничился упреком, обещав в следующий раз лишить его сладкого блюда за обедом. Наказание это, в котором лишение соединено с унижением (так как ежедневно обедает с великим князем один из учителей), будет, полагаю, действенным» 248. И такое наказание на самом деле было действенным. Надо сказать, что в отношении еды маленьких великих князей держали буквально в ежовых рукавицах. Так, в сентябре 1866 г. 9-летнего Сергея Александровича поставили в угол перед обедом только за то, что он хотел без позволения съесть кусок малиновой лепешки 249. А через несколько дней на невинный вопрос мальчика: «Что будет у нас к ужину?» – воспитатель жестко ответил: «Если вы голодны, ужинайте, в противном случае идите спать» 250.

В-третьих, существовали различные дисциплинарные наказания, когда мальчиков могли поставить «на несколько минут в угол» 251. Любые формы физических наказаний, конечно, исключались.

В-четвертых, хорошо действовали запреты на какие-либо игры и развлечения. Например, поздней осенью 1861 г. Александру Александровичу запретили кататься на лыжах рядом с Александровским дворцом, и он «был сильно огорчен тем, что я не позволил ему этого без особого разрешения графа» 252. Иногда поводы для запретов были достаточны серьезные. Воспитатель зафиксировал следующую ситуацию: «После обеда Александр Александрович и Владимир Александрович поссорились друг с другом. Владимир Александрович спрятался в камердинерскую и боялся оттуда выходить, потому что Александр Александрович не на шутку угрожал ему. Я велел Владимиру Александровичу выйти из засады и обещал, что никто его не тронет, а Александру Александровичу сказал, что если он только дотронется до него, то не пойдет вечером к великому князю Константину Николаевичу. Этим средством я обоих успокоил» 253.

В опубликованных дневниках воспитателей Александра и Владимира Александровичей встречается множество упоминаний о самых обычных мальчишеских шалостях. Эти шалости буквально прорывались сквозь пристрастную опеку воспитателей и, возможно, были неосознанной формой протеста против этой самой опеки. Воспитатели же в свою очередь использовали весь свой арсенал, для того чтобы держать мальчиков в рамках. И в этом, безусловно, была необходимость. Когда в 1854 г. 9-летний Александр Александрович «шалил во время урока, прыгал по стульям или прятался под стол» 254, воспитатели обязаны были принимать меры. А 5 сентября 1861 г., встав «в шесть с четвертью часов… Александр Александрович был как-то особенно в духе. что он выражал, испуская дикие горловые звуки. Впрочем, он прилежно приготовил уроки до восьми часов» 255. 15 сентября братья после обеда играли в крокет и вошли «в такой азарт, что со стороны ничего не слышно, кроме ругательств и насмешек» 256. Судя по всему, это было обычной манерой игры братьев, поскольку через несколько дней воспитатель отметил, что «великие князья ужасно неприлично ведут себя во время игры; они решительно не могут играть спокойно и мирно и беспрестанно ругаются» 257. Воспитатель, конечно, пытался бороться с таким поведением: «Во время игры он больше ничего не делал, как ругался. Я вызвал Александра Александровича в особую комнату и при Николае Александровиче же довольно долго распекал его за это, обещая, что его в другой раз не допустят до игры за подобное невежество» 258. Ради справедливости следует отметить, что не лучше вели себя и двоюродные братья царских сыновей. Когда в игре принял участие 11-летний великий князь Николай Константинович, воспитатели буквально схватились за голову. Этот воспитанник Мраморного дворца «так кривлялся и паясничал, что я был сам не рад, что взял его с собою» 259. Иногда мальчики обзывались: «За чаем мне пришлось сделать выговор Александру Александровичу за это несчастное слово «цинготный» 260.