Сергей Девятов - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2

Число кавалерственных дам большого креста не могло быть более 12, а малого – более 94. Со временем постепенно становилось больше, но могло быть награждено одновременно не более 200 дам. С 1856 г. кресты первой степени стали украшаться бриллиантами, а второй – алмазами. Это был единственный женский орден в Российской империи. После смерти орденской дамы крест возвращался в Капитул орденов, и только после этого могло состояться следующее награждение. Бо́льшая часть женщин, награжденных орденом Святой Екатерины, были придворными дамами.

Придворные дамы имели особые знаки отличия: гофмейстерины, статс-дамы, камер-фрейлины – портреты императриц, украшенные бриллиантами, которые носились на правой стороне груди. По традиции таких дам именовали портретными.

Знаком отличия штатных фрейлин были золотые, украшенные бриллиантами шифры (вензеля императриц или великих княгинь, при которых они состояли), носившиеся под короной на банте из андреевской голубой ленты на левой стороне груди. Знаки эти могли надеваться и не на парадное платье. Шифр для фрейлин считался большим отличием, равным чину супруги генерал-майора.

Конечно, для любой институтки получение заветного фрейлинского шифра было зримым воплощением мечты девушки-аристократки. Такое событие не забывалось. Когда 13 марта 1855 г. А. Ф. Тютчева получила свой фрейлинский шифр, она немедленно записала в дневнике: «Сегодня вечером, когда я пришла на вечер, императрица подала мне маленький футляр со своим шифром из бриллиантов, на который я имею право как фрейлина царствующей императрицы» 414. Таким образом, шифр мог вручаться и после обретения официального статуса фрейлины, его давала лично императрица, и происходило это в неофициальной обстановке.

Следует подчеркнуть, что традиция вручения фрейлинского шифра лично правящими и вдовствующими императрицами жестко соблюдалась вплоть до начала 1900-х гг. Только последняя императрица нарушила эту традицию, отказавшись от права раздавать молодым девушкам царский шифр, что глубоко оскорбило русскую аристократию и лишило Александру Федоровну последних крох популярности. Это решение императрицы еще раз продемонстрировало, насколько она не понимала и не желала понимать психологию российской аристократии. И неудивительно, что ей платили тем же. При этом вдовствующая императрица Мария Федоровна вплоть до начала 1917 г. добросовестно выполняла эту обязанность, от которой столь легкомысленно отказалась ее невестка 415.

Со времен Петра I в основу придворной терминологии были положены немецкие названия чинов и званий. Это не только вписывалось в контекст преобразований императора, но и было вполне привычно для уха многочисленных немецких принцесс, которые приезжали в качестве невест к российскому императорскому двору.

На эту терминологию никто не покушался на протяжении 200 лет, и только после начала Первой мировой войны Николай II перевел в практическую плоскость свое давнее увлечение допетровской Русью. В августе 1914 г. Санкт-Петербург был переименован в Петроград, более того, русификация предполагала затронуть и традиционные наименования придворных чинов. Посол Франции в России упоминал в дневнике, что Николай II много раз «высказывал неудовольствие по поводу немецких слов, которые в изобилии встречаются в перечне официальных титулов и званий: обер-гофмаршал, статс-секретарь, камергер, шталмейстер, флигель-адъютант, фрейлина и так далее. Теперь император решил изъять все эти неблагозвучные наименования из иерархических списков и заменить их национальными идиомами. Выполнение этой лингвистической задачи было поручено князю Михаилу Сергеевичу Путятину, маршалу императорского двора и шефу административных служб царскосельских дворцов. Это был отличный выбор» 416.

Однако эта идея не была реализована. Николай II опоздал и опоздал очень во многом, поскольку эта запись появилась в дневнике посла 24 декабря 1916 г., за два месяца до начала Февральской революции 1917 г., уничтожившей самодержавную монархию в России.

Судьбы фрейлин подчас были весьма причудливы, и эта непредсказуемость отчасти вызывалась их близостью к императорской семье. Весьма примечательна в этом отношении биография фрейлины последней императрицы Александры Федоровны – Софьи Орбелиани.

Александре Федоровне было свойственно четкое разделение окружавших ее людей на «своих» и «чужих». «Свои» входили в число ее личных друзей, насколько это было возможно при ее положении. Надо отдать императрице должное – своим друзьям она была верна до конца в буквальном смысле. Весьма показательна в этом отношении судьба фрейлины Софьи Орбелиани.

Софья родилась в 1875 г. и была единственной дочерью князя Ивана Орбелиани и княгини Марии Святополк-Мирской. О степени влияния этого семейства говорит тот факт, что брат матери являлся министром внутренних дел империи в 1904–1905 гг., то есть занимал один из самых высоких министерских постов в бюрократической структуре Российской империи. В свою очередь, отец Софьи происходил из древней кавказской аристократической семьи.

Софья унаследовала от своих кавказских предков независимость и бесстрашие характера, что проявлялось в различных полуспортивных развлечениях при дворе молодой императрицы. Прежде всего она была прекрасной наездницей, при этом отличалась веселым и открытым характером. Подобно многим молодым аристократкам, Софья прекрасно владела иностранными языками, хорошо рисовала, отлично танцевала, играла на пианино и пела.

В 1898 г. фрейлина императрицы княгиня М. Барятинская вышла замуж. В окружении Александры Федоровны появилось вакантное место штатной фрейлины. Новое назначение состоялось в результате подспудной борьбы влияний при дворе. Близкий тогда к императорской семье великий князь Александр Михайлович, друг детства Николая II, женатый на его младшей сестре Ксении, предложил на вакантное место 23-летнюю Софью Орбелиани. Он считал, что веселая и независимая девушка, не вовлеченная в придворные интриги, будет идеальной компаньонкой для болезненно замкнутой императрицы. В результате сложных, многоходовых комбинаций Софья заняла место штатной фрейлины в 1898 г.

Новая фрейлина, маленького роста, белокурая, с правильными чертами лица, отличалась незаурядным умом, любила спорт и обладала замечательными музыкальными способностями. Баронесса Софья Буксгевден отмечала в мемуарах, что Орбелиани при этом обладала прекрасным чувством юмора и была способна вызывать любовь всех, кто соприкасался с ней 417.