Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 14. Сентябрь 1906 — февраль 1907

Ларин аргументирует «от Бельгии» – совсем так, как в 1899 году Р. М. (редактор «Рабочей Мысли») и г. Прокопович (когда он переживал «стихийные порывы» социал-демократа и не «поумнел» еще настолько, чтобы стать «планомерно действующим» кадетом). К книжечке Ларина аккуратненько приложен аккуратненький перевод устава бельгийской рабочей партии! Добрый Ларин забыл перевести в Россию промышленные условия и историю Бельгии. После ряда буржуазных революций, после десятилетий борьбы с мелкобуржуазным квазисоциализмом Прудона, при гигантском, едва ли не высшем в свете, развитии промышленного капитализма, – рабочий съезд и рабочая партия в Бельгии были переходом от непролетарского социализма к пролетарскому. В России, в разгар буржуазной революции, плодящей неизбежно мелкобуржуазные идеи и мелкобуржуазных идеологов, при наличности растущего «трудовического» течения в смежных слоях крестьянства и пролетариата, при наличности Социал-демократической рабочей партии с десятилетней почти историей, рабочий съезд есть плохая выдумка, слияние с эсерами (кто их знает? может, 30 тысяч, а может и 60 тысяч – говорит Ларин простодушно) есть интеллигентская причуда.

Да, да, история умеет пользоваться иронией! Годы и годы трубили меньшевики о близости большевиков к эсеровщине. И вот большевики отвергают рабочий съезд между прочим именно потому, что он затемнил бы различие точек зрения пролетария и мелкого хозяйчика (см. резолюцию ПК {95}в № 3 «Пролетария»). А меньшевик стоит за слияние с эсерами в связи с защитой рабочего съезда. Это бесподобно.

– Я не хочу растворить партию в классе, – оправдывается Ларин. – Я хочу объединить только авангард, 900 тысяч из 9 миллионов (с. 17 и с. 49).

Берем официальные цифры фабрично-заводской статистики за 1903 год. Всего фабрично-заводских рабочих – 1 640 406. В том числе в заводах, имеющих свыше 500 рабочих, – 797 997; в заводах, имеющих свыше 100 рабочих, – 1 261 363. Число рабочих в крупнейших заводах (800 тыс.) – немногим ниже цифры Ларина для объединенной с эсерами рабочей партии!

Итак, Ларин не надеется на то, чтобы мы в России, имея уже теперь до 150–170 тысяч членов социал-демократической партии, при 800 тысячах рабочих в крупнейших заводах, при крупных горных предприятиях (не вошедших в этот итог), при массе чисто пролетарских элементов в торговле, в сельском хозяйстве, в транспорте и т. д., – чтобы мы могли вскоре завоевать для социал-демократии 900 тысяч пролетариев, как членов партии?? Это чудовищно, но это факт.

Но неверие Ларина есть только робость мысли интеллигента.

Мы вполне верим в осуществимость такой задачи. В противовес авантюре «рабочего съезда» и «беспартийной партии» мы выдвигаем лозунг: расширение впятеро и вдесятеро нашей социал-демократической партии, но только преимущественно и почти исключительно чисто пролетарскими элементами и исключительно под идейным знаменем революционного марксизма [34].

Теперь, после года великой революции, при быстроте развития всяких партий, пролетариат выделяется в самостоятельную партию быстрее, чем когда-либо. Выборы в Думу помогут этому (конечно, если не идти на оппортунистические блоки с к.-д.). Измены буржуазии вообще и мелкой в особенности (энесы) укрепят революционную социал-демократию.

Мы добьемся ларинского «идеала» (900 тыс. членов партии) – мы даже перегоним этот идеал посредством упорной работы на том же пути, а не посредством авантюр. Расширять партию пролетарским элементом теперь действительно надо. Это ненормально, что в Питере всего 6 тысяч членов партии (81 тысяча рабочих в СПБ. губернии на заводах с 500 и более рабочими; всего 150 тыс. рабочих), – что в Центральном промышленном районе всего 20 тыс. членов партии (377 тыс. рабочих в заводах с 500 и больше рабочими; всего 562 тысячи рабочих). Рабочих надо уметь включать [35]в партию в таких центрах впятеро и вдесятеро больше. В этом Ларин вполне и безусловно прав. Но мы не должны впадать в интеллигентское малодушие и интеллигентскую нервозность. Мы добьемся этого на нашем соц.-дем. пути, без авантюр.

Единственным «отрадным явлением» в брошюре т. Ларина является его горячий протест против блоков с к.-д. В другой статье этого номера нашей газеты читатель найдет подробные цитаты на этот счет, в связи с характеристикой всех шатаний меньшевизма по этому важному вопросу {96}.

Здесь же нас интересует общая характеристика меньшевизма таким «авторитетным» свидетелем, как меньшевик Ларин. Именно по поводу блоков с к.-д. он протестует против «упрощенно-казенного меньшевизма». «Меньшевизм казенный», пишет он, способен желать «самоубийственного соединения с противниками с.-д-тии из буржуазного лагеря». Мы не знаем, сумеет ли Ларин проявить в отстаивании своих взглядов против Плеханова больше характера, чем Мартов. Но Ларин восстает против «официального» и «казенного» меньшевизма не только по поводу блоков с к.-д. «Все отживающее, говорит, например, Ларин по адресу меньшевизма, приобретает казенный отпечаток»!! (с. 65). Меньшевизм отживает, уступая место «европейскому реализму». «Отсюда вечная тоска, половинчатость, неуверенность меньшевизма» (с. 62). Про разговоры о рабочем съезде он пишет: «Какою-то недоговоренностью, робостью мысли, может быть, просто не решающейся громко высказать то, что уже назрело внутри, запечатлены все эти разговоры» (с. 6) и т. п.

Мы знаем уже подкладку этого кризиса меньшевизма, этого вырождения его в казенщину [36]: – неуверенность мелкобуржуазного интеллигента в возможности дальнейшей революционной борьбы, боязнь признать революцию законченной, боязнь признать реакцию окончательно победившей. «Меньшевизм был лишь инстинктивной полустихийной тоской по партии», говорит Ларин. Меньшевизм – стихийная тоска интеллигента по куцей конституции и мирной законности, скажем мы. Меньшевизм, это – якобы объективная апология реакции, исходящая из революционной среды.

Большевики с самого начала, еще в женевской газете «Вперед» {97}(январь – март 1905 г.), еще в брошюре «Две тактики» (июль 1905 г.) ставили вопрос совсем иначе. Нисколько не заблуждаясь насчет противоречивости интересов и задач разных классов в буржуазной революции, они тогда же прямо заявляли: возможно, что русская революция кончится конституционным выкидышем [37]. Как сторонники и идеологи революционного пролетариата, мы выполним свой долг до конца, – мы через все измены и подлости либералов, через все шатания, через всю робость и неуверенность мелких буржуа пронесем наши революционные лозунги, – мы исчерпаем действительно до конца все революционные возможности, – мы будем гордиться тем, что первые вступили на путь восстания и последние покинули этот путь, если он на самом деле стал невозможен. И в настоящее время мы далеко, далеко не признаем еще всех революционных возможностей и перспектив исчерпанными. Мы прямо и открыто проповедуем восстание и упорную, настойчивую, длительную подготовку к нему.