Серго Берия - Мой отец – нарком Берия

Отец позвонил в ту ночь из Кремля: «Начинается… Слушайте радио!». Непосвященному эта фраза ни о чем не говорила, мы же с мамой прекрасно знали, что хотел сказать отец. Начиналась война…

О той ночи накануне войны написано много. Оставили свои воспоминания и рядовые фронтовики, участники войны, и наши полководцы. Даже Хрущев, находившийся в то время, как известно, в Киеве, умудрился рассказать о том, что происходило тогда в Кремле. Причем со ссылкой на моего отца. Якобы даже тогда, когда Сталину доложили о начале войны, тот долго не верил, а затем уехал к себе на дачу. Как писал Хрущев, «Сталин выглядел старым, пришибленным, растерянным». Членам Политбюро долго пришлось убеждать его, что еще не все потеряно, что у нас большая страна, мы можем собраться с силами и дать отпор врагу. Так или иначе, Сталина уговорили возвратиться в Москву и возглавить оборону страны.

Да что Хрущев… Скажем, даже в мемуарах глубоко уважаемого Георгия Константиновича Жукова далеко не все соответствует исторической правде. Я никогда и ни в чем не ставил под сомнение честность и порядочность этого человека, но факт есть факт. Возможно, на первый взгляд это покажется странным, но я убежден, что здесь нет вины прославленного маршала. Не таким был Георгий Константинович, чтобы лукавить. Все было гораздо сложней. Я убежден, что напиши Жуков тогда всю правду, которую он знал, его воспоминания не были бы опубликованы.

Но возвратимся к известному нам тексту. Георгий Константинович совершенно справедливо рассказал, что после смерти Сталина появились версии, будто в ночь на 22 июня командующие со своими штабами, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Но это беспардонная ложь. Все было совершенно иначе. Например, о том, что приказ наркома обороны будет зачитан, известно было за сутки до нападения немцев. Утверждение о том, что поздно, мол, спохватились и директива Генерального штаба до войск не дошла – выдумка чистой воды. Как и положено, последовала команда о вскрытии пакетов, что военные и сделали. Иное дело – удалось ли большинству справиться с поставленной задачей. Но зачем же возводить напраслину на Генеральный штаб?

Читатель наверняка помнит, как выглядит Сталин в версии Жукова (?). Позволю небольшую цитату из книги:

«В 3 часа 30 минут начальник Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны.

– Кто говорит?

– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

– Будите немедля: немцы бомбят наши города! – Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили: – Подождите.

Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание.

– Вы меня поняли?

Опять молчание.

Наконец И. В. Сталин спросил: – Где нарком?

– Говорит по ВЧ с Киевским округом.

– Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро».

В действительности же Жукову не пришлось будить Сталина, а Поскребышеву обзванивать членов Политбюро. Все они, включая моего отца, давно находились в Кремле. Разумеется, не ложился спать в ту роковую ночь и Сталин. Кстати, почему-то нигде не пишут, кто первым сообщил ему о начале войны. А между тем информацию Сталин получал не только от начальника Генерального штаба…

Но дело даже не в этом. Я до сих пор удивляюсь, как Жукову вообще удалось выпустить свои мемуары, пусть в том виде, как они вышли. А все эти неточности, назовем их так… Георгий Константинович был умный человек и отлично понимал, что читатель без труда разберется, что к чему. Ну, кто, скажите, поверил, что Жуков мог вспомнить никому не известного полковника Брежнева? Но ведь написано… Не могла такая книга увидеть свет без упоминания фамилии Генсека. Кто посмеет упрекнуть маршала в том, что так получилось? Нисколько не сомневаюсь, что, идя на какие-то уступки, Жуков знал, что выигрывает в главном – получает возможность сказать пусть не всю, но правду о войне.

От отца, Жукова, Василевского и многих других людей мне не раз доводилось слышать о поведении Сталина в начальный период войны. В свое время Георгий Константинович не смог написать всего, что было в действительности. А правда такова. Сталин действительно был подавлен, узнав о положении на фронтах. Но когда об этом вспоминают, непременно спешат подчеркнуть: не ожидал, мол, Сталин удара немцев, поверил Гитлеру, а тот обманул… Все это один из мифов, внедренных много лет назад в общественное сознание. А потрясение Сталина было вызвано не мифическим внезапным нападением, в чем убеждают нас до сих пор учебники истории, а тем, что армия не сумела сдержать первый удар. Этого Сталин никак не ожидал. Вполне понятно и его недовольство наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Жуковым в первые дни и часы войны. И они, и другие высокопоставленные военные не раз заверяли Сталина и Политбюро, что Красная Армия в случае чего первый удар сдержит, а затем, как и планировалось, нанесет ответные удары. И речь, заметь, читатель, шла не о боевом духе войск, что, безусловно, немаловажно, но о вещах более конкретных. Сталин ведь прямо спрашивал у руководителей Наркомата обороны, чего не хватает армии. Военные в один голос успокаивали: «Армия располагает всем необходимым». И когда Сталину доложили, что армия откатывается на восток, он, естественно, был потрясен. По немецким данным, в первые дни войны на земле было уничтожено около семи тысяч наших самолетов. А нас пытаются убедить в том, что мы обошли немцев по выпуску самолетов лишь к середине войны. Стесняемся признать и то, что танков мы имели в два раза больше, чем Германия. Только Т-34 у нас было больше, чем всех тяжелых танков в немецкой армии. Словом, официальная пропаганда сделала все, чтобы переписать историю. Надо отдать ей должное, многое удалось, да вот только вопросы остались. Как быть, например, с утверждением о том, что было нарушено управление войсками? Выдумки здесь нет. Руководство страны действительно не могло получить в первые часы и дни войны информации из войск. Причины? Все та же пресловутая внезапность… Жуков об этом рассказывает скупо. И здесь его тоже можно понять – не мог он показать всю правду. Армейская связь была парализована, но в то же время работала связь погранвойск. Пока был жив хоть один солдат, пограничные части в прямом смысле до последнего вздоха обеспечивали Москву надежной информацией. Есть здесь над чем поразмышлять, верно?