Нина Соротокина - Великая Екатерина. Рожденная править

Павла вывез из Парижа командированный туда родственник – племянник А.С. Строгонова Новосильцев. Это удалось сделать, потому что мадам Меренкур в это время не было в Париже. Приказ был – учителя, то есть Ромма, в Петербург не брать. Да тот и не собирался, у него было полно дел во Франции. Жильберт Ромм был образованным, честным, искренне преданным великой идее человеком. После отъезда любимого воспитанника Ромм много работал в Конвенте, он же составил революционный календарь – вот уж нелепое изобретение! Смерть Ромм принял прямо в зале суда. Желая избежать гильотины, он заколол себя кинжалом. А Терунь де Меленкур окончила жизнь в сумасшедшем доме. Перед этим ее сильно избили на улице, после чего она и потеряла рассудок. Павел Строгонов вернулся в Россию и был немедленно удален из Петербурга – его сослали в Москву, в деревню.

А таких учителей, как Ромм, разве что менее талантливых, было в России немало. Екатерина внимательно следила за событиями во Франции. С удовольствием она восприняла весть о бегстве из Парижа короля с семьей, но радость вскоре была омрачена. Беглецы опознаны, возвращены в Париж, известно, что они ехали под чужими паспортами, а это есть предательство по отношении к народу.

Были у Екатерины мысли: создать коалицию – Россия, Австрия Швеция – и выступить против Франции. Но вначале надо было заключить мир с турками, разобраться с польскими делами. А потом вдруг от руки террориста на маскараде погиб шведский король Густав III. В апреле 1792 года Екатерина писала Гримму: «Я боюсь одуреть от всех потрясающих нервы событий, каковы, например, неожиданная смерть императора (австрийский император Леопольд II – Авт .), убийство короля шведского, развязка событий, ежедневно ожидаемая из Франции, да еще бедная королева португальская вздумала сойти с ума».

Но самое страшное было впереди. «Развязка событий из Франции» не заставила себя долго ждать. 21 января 1793 года король Людовик XVI был казнен. Храповицкий пишет, что по тяжести восприятия это известие можно было сравнить только со смертью Ланского и Потемкина – самых близкий людей Екатерины. Она слегла в постель. Был назначен шестинедельный траур при дворе.

Россия ответила на казнь короля указом, по которому из России выселялись все французы. Для того, чтобы остаться и не уезжать на родину, надлежало дать присягу на верность монархии и подтвердить отрицательное отношение к французской революции. Указ не имел действия, никто никуда не уехал, а появилось очень много «беженцев»-аристократов, которым в Париже грозила смерть. Французским эмигрантам помогали деньгами и участием.

Более действенным оказался указ о запрете ввоза в Россию опасной литературы, от которой и шла вся «зараза». Была установлена цензура, на таможнях в крупных городах (Петербурге, Одессе, Москве, Риге) был создан специальный отдел, который досматривал все книги.

Вот здесь под горячую руку и попал всем известный из школьной программы писатель и философ А.Н. Радищев – трагическая фигура нашей словесности. Отец его был крупным землевладельцем в Саратовской губернии. Учителя-гувернеры, конечно, французы, люди образованные и мыслящие в соответствии со временем. Радищев окончил пажеский корпус, после чего уехал за границу учиться в Лейпцигском университете. Вернувшись домой, он начал делать карьеру. Последняя его должность перед арестом – руководитель Петербургской таможни. С ранней юности его интересовал писательский труд. Указ о вольности дворянства позволял иметь собственную типографию. Пользуясь этим правом, Радищев и опубликовал у себя на дому «Путешествие из Петербурга в Москву». За эту книгу он и был арестован, препровожден к Шешковскому (обер-секретарю Тайной экспедиции Сената) и посажен в крепость. Екатерина, прочитав «Путешествие из Петербурга в Москву», сказала, что Радищев «бунтовщик хуже Пугачева».

Началось следствие. Зачем богатому человеку, крупному чиновнику писать книгу, в которой он всей душой сочувствует крестьянству, а помещиков называет «пиявицами ненасытными»? Судя по опросным листам, ответы подследственного многословны и, наверное, неубедительны для опрашивающих: Радищев не любил службу, он хотел быть писателем. «Путешествие…» не первый опыт, но пока публикации его сочинений популярности не имели. Он хотел написать такую книгу, каких на Руси еще не писали. Этим он надеялся вызвать читательский спрос, хотел «быть известну между авторами». Он стал известен – всем, на века – но какой ценой!

Екатерина II: «В намерении сей книги на каждом листе видно: сочинитель оной наполнен и заражен французским заблуждением, ищет и выискивает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приведению народа к негодованию противу начальника и начальства». Можно подумать, что неграмотный народ будет это читать!

Был суд. Радищева приговорили к смертной казни четвертованием. В вину вменялось: «Книга «Путешествие из Петербурга в Москву» наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести народное негодование противу начальников и начальств и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями против сана и власти царской». Судьи явно цитируют императрицу.

Естественно, Екатерина обуздала судей и показную жестокость приговора. Радищев был сослан на десять лет в Сибирь в Илимский острог. Вступив на престол, Павел I заменил ссылку в Сибири на безвыездную жизнь под присмотром полиции в собственном имении в Калужской области. Александр I полностью освободил Радищева, призвал к службе, но это было уже ему не по силам. В 1803 году он покончил с собой.

Словно предчувствуя тяжелую поступь будущего, императрица загодя (за четыре года до того, как Людовик XVI назначил выборы в Генеральные штаты, до того, как третье сословие под проливным дождем нашло помещение для заседания – спортзал королей – и там приняло «Клятву в зале для игры в мяч», с которой, собственно, все и началось) начала борьбу с книгопечатанием в столицах и прочих городах России.

Вернемся несколько назад. Как уже было сказано, печатное слово императрица уважала. В 1771 году иностранец Гартунг заводит типографию для печатания иностранных книг, в 1776 году в типографии Вейтбрехта и Шнора начинают печататься в огромном количестве русские книги. Указом от 15 января 1783 года каждому разрешено заводить собственную типографию, с обязательным уведомлением об этом в управе благочиния. Тут же вводится негласная цензура, чтобы не было в книгах ничего «противного законам Божиим и гражданским».

Самой активной в России была «Типографская компания» Н.И. Новикова в Москве. Николай Иванович был хорошо известен в обеих столицах. Недаром Н.И. Павленко называется его «едва ли ни самой яркой в России фигурой в эпоху просвещения». Как уже было говорено, еще в 60-х годах, в пору печатания им журналов «Трутень», «Живописец» и «Кошелек», отношения с императрицей у него «не сложились». Как только появилось возможность свести с ним счеты, Екатерина отмстила ему за все разом.