Иван Тюленев - Крах операции «Эдельвейс»

Бои на горных перевалах начались 15 августа. Генерал-майор В. Ф. Сергацков — командующий 46-й армией, сообщил: «В районе Черкесска и на перевалах идут незначительные бои. Положение без изменений».

А через три дня в штаб фронта поступило тревожное донесение: «Передовые части 1 и 4-й горнострелковых немецких дивизий уже появились на северных склонах Клухора и на перевале Донгуз-орун („Свиной сарай“)». Не встречая продуманного организованного сопротивления, «эдельвейсы» за несколько дней распространились на основных горных дорогах и завязали бои с обороняющими перевал подразделениями 815-го полка 349-й стрелковой дивизии.

Бывший командир 11-го гвардейского стрелкового корпуса, участник трех войн, почетный гражданин 15 городов, селений, станиц и аулов Северного Кавказа, генерал-лейтенант в отставке И. Л. Хижняк.

На Клухорский перевал были срочно переброшены два батальона 815-го стрелкового полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряды Сухумского пехотного училища, войск НКВД и 121-й горнострелковый полк 9-й горнострелковой дивизии.

В тот же день в штаб Закавказского фронта позвонил командир 3-го стрелкового корпуса генерал-майор К. Н. Леселидзе:

«По данным нашей разведки, — сообщал он, — положение на Клухорском перевале очень серьезное. Разрешите вместе со своим штабом выехать в район боевых действий».

Генерала Леселидзе я знал хорошо. Это был рассудительный, деятельный военачальник, умелый организатор. Ему мы и поручили оборону наиболее важных перевалов.

Хочу особо подчеркнуть, что именно здесь, в наитруднейших условиях горной войны, а позднее в Новороссийской операции, в боях за освобождение Таманского полуострова наиболее полно раскрылся военный талант генерала К. Н. Леселидзе.

О нем ярко сказал в своей речи на торжественном заседании ЦК КП Грузии и Верховного Совета Грузинской ССР 14 мая 1971 года Леонид Ильич Брежнев: «Мне довелось воевать вместе с одним из талантливых советских полководцев — командующим 18-й армией генерал-полковником К. Н. Леселидзе. На фронте люди раскрываются быстрее, там сразу узнаешь, кто чего стоит. Константин Леселидзе запомнился мне как олицетворение лучших национальных черт грузинского народа. Это был жизнелюб и храбрец, суровый к врагам и щедрый к друзьям, человек чести, человек слова, человек острого ума и горячего сердца». [27] «Заря Востока», 15 мая 1971 г.

С 18 по 30 августа продолжалось выдвижение и сосредоточение основных сил 46-й армии к перевалам Главного Кавказского хребта.

27 августа в связи с создавшейся угрозой вторжения немецко-фашистских войск в Абхазию я прибыл в штаб 46-й армии, который располагался в Сухуми. Необходимо было в деталях разобраться в сложившейся обстановке.

Разговор с командующим 46-й армией генерал-майором В. Ф. Сергацковым был не из приятных…

— Как получилось, — спрашиваю я его, — что противник опередил наши части и занял перевалы Клухор и Санчаро?

— Штаб стремился максимально использовать возможности армии, чтобы остановить горных егерей…

— Тогда как же понять, генерал, то, что командование и штаб армии не стремились к активной борьбе за перевалы на северных склонах гор, почему высылались туда небольшие отряды под командой малоопытных командиров?

В ходе разбора сложившейся обстановки выяснилось, что в районе боевых действий плохо было организовано снабжение войск боеприпасами, продовольствием и обмундированием. Большой ошибкой командования армии было и то, что оно не установило тесной связи с местными организациями и населением, не подготовило транспортных средств для снабжения войск в горных условиях.

Мною были даны конкретные указания по усилению частей, действовавших на основных направлениях и уточнены боевые задачи. Учитывая возможность проникновения противника в обход выдвинутых на перевалы наших отрядов, немедленно были взяты под особое наблюдение все дороги. Каждую из них заняла стрелковая рота, усиленная саперами. Одновременно штаб фронта дал указание немедленно приступить к взрывам и завалам тех троп, которые плохо оборонялись, но могли использоваться противником.

Больше внимания стали уделять организации бесперебойного снабжения боеприпасами, продовольствием, теплым обмундированием всех войск, выдвинутых в горы. Из окрестных селений и аулов к нам стали прибывать проводники.

От подножий лесистых гор бои поднимались все выше, к скалистым вершинам. С каждым днем все ожесточеннее становились схватки с врагом.

Вскоре пришли и первые успехи: штурмом взято большое горное селение Псоу, освобожден перевал Санчаро, сброшены в пропасть с Клухора «эдельвейсы».

В середине сентября я снова был в Сухуми, в штабе 46-й армии, которой теперь командовал генерал К. Н. Леселидзе. Вспоминаю, как долго искали мы пути доставки питания, боеприпасов отрядам на перевалы.

— Товарищ командующий, — водил по карте карандашом Леселидзе, — посмотрите: все вокруг окрашено в коричневый цвет, ни одной площадки, где бы можно было найти мало-мальски удобную полосу.

— Да, задача… Горцы хорошо обследовали все районы?

— Так точно. Но горцам трудно определить: сможет ли самолет сделать посадку на обнаруженных площадках. Вот если бы сами авиаторы посмотрели…

Об этой идее сообщили командующему ВВС фронта К. А. Вершинину. В этот же день в небо поднялись два летчика на «У-2». С воздуха они решили найти в горах удобную посадочную площадку, чтобы затем самолетами доставлять нашим частям боеприпасы и питание.

Три дня, словно стрекоза, кружился легкий «кукурузник» над островерхими кряжами, юрко нырял в глубокие ущелья. И вот — удача! Пилоты обнаружили среди нагромождений скал и льда отличную взлетно-посадочную площадку.

Над горами был перекинут своеобразный воздушный мост. Днем и ночью летчики доставляли на заоблачную высоту передовым частям боеприпасы, продукты, консервированную кровь, медикаменты, а оттуда эвакуировали раненых…

В мемуарной литературе сейчас можно встретить детальное описание воздушных, подводных, подземных боев. Но то, что происходило в течение девяти суток на высоте трех с половиной тысяч метров, к сожалению, не вошло ни в одну фронтовую хронику. Стонали горы, крошились многометровые глыбы ледников, артиллерийская канонада усиливалась гулкой пустотой ущелий, оглушающим эхом ударялась о склоны гор.

Непосредственно на перевалы для руководства боевыми действиями выезжал член Военного совета фронта А. Н. Саджая. Вернувшись он рассказал, что противник занимает район вблизи Эльбруса. Местность вокруг суровая, непривлекательная. Двуглавая громада вся в снегу. Слева сползает огромный язык ледника. Взобравшись сюда, «эдельвейсы» перерезали единственную тропу к «Приюту одиннадцати», угрожая нашим частям фланговым ударом. К тому же враг сильно укрепился — через каждые 100–150 метров — узлы сопротивления со станковыми пулеметами, расположенные ярусами, один над другим, связанные между собой рациями.