Кирилл Николаев - Жизнь и смерть Эдуарда Берзина. Документальное повествование

Подобная структура лагерей существовала в Северном ГПУ. Там работали прииски имени Барзина, Хатыннах, Штурмовой, имени Водопьянова, имени 8 марта. На каждом — свои подлагпункт, а все вместе — ОЛП Северного управления в поселке Хатыннах.

Как видим, расположение лагерных пунктов точно копировало производственную структуру. В каждой отрасли, выделенной в то или иное производственное управление, существовал отдельный лагерный пункт (ОЛП) как административная единица лагерного начальства. Администрация ОЛПа руководила подлагпунктами, то есть реальными «зонами», где проживали заключенные.

Управление дорожного строительства имело в поселке Ягодный хозяйственную администрацию и здесь же — лагерную администрацию. Они руководили всеми подлагпунктами и командировками на строящихся участках Колымской трассы.

Отдельный лагерный пункт Управления автотранспорта располагался в поселке Мякит. Он руководил подлагпунктами, которые действовали при автобазах, и так называемыми командировками, которые существовали в маленьких поселках на действующей части трассы, где работали авторемпункты.

Сельскохозяйственные предприятия были разделены на два управления. Приморское — объединяло производства, расположенные на побережье Охотского моря или вблизи него. Это были совхозы Дукча, Талая и Тауйский сельскохозяйственный комбинат в поселке Балаганное. В каждом из них существовал подлагпункт, где были сосредоточены, в основном, женщины.

Совхозы Эльген, Сеймчан, Сусуман и Буксунда были расположены вблизи приисков и снабжали сельскохозяйственной продукцией вольнонаемных работников горнодобывающих предприятий. Каждый совхоз также имел свои подлагпункт, а все они объединялись в Колымское управление сельского и промыслового хозяйства со своим ОЛПом.

Такова же была система лагерей и в Колымском речном управлении, в Управлении горнопромышленного строительства. Последнее занималось, как мы говорили, строительством административного центра — города на берегу Колымы, а также подготовкой к эксплуатации рудных месторождений золота и олова. Оба этих направления работы контролировал лично Берзин.

Летом директор треста направил на стройку в Усть-Утиной контингенты прибывшей свежей рабочей силы — заключенных. И осенью наконец-то удалось выполнить важный пункт постановления Совнаркома от 1935 года: начала работать первая на Колыме опытная обогатительная фабрика по переработке золотосодержащей руды.

Той же осенью начали выдавать руду, содержащую олово, два рудника. Один, получивший грозное название Кинжал, был расположен недалеко от центра Южного управления — поселка Оротукан. А вот работу на втором организовать было очень трудно. Месторождение, которому геологи дали название Бутыгычаг [24] Бутыгычаг — на эвенском языке так называется болезнь ног у оленей. — по названию небольшой речки, располагалось в совершенно новом для горняков районе, почти в двухстах километрах от автомобильной трассы. Именно этот рудник впоследствии получил горькую славу одного из самых страшных мест на Колыме для заключенных.

В лагеря УСВИТЛа в 1937 году поступило более 40 тысяч новых узников, причем соотношение уголовников и политических заметно изменилось в сторону увеличения последних.

В мае, до начала навигации, весь контингент заключенных по «контрреволюционным» статьям насчитывал 22 тысячи 860 человек 128из общего количества 64 812, то есть 34 процента. Когда же прибыли все этапы, общее количество заключенных перевалило за 80 тысяч, и из них уже свыше 40 процентов составляли «контрреволюционеры». За этот же период в лагерях ГУЛАГа число подобных заключенных увеличилось с 12,8 процента до 18,6 процента: оно достигло 185 324 человека. Всего же в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа к концу 1937 года содержалось 996 367 человек (в течение 1937 года число «политических» выросло на 275 с половиной тысяч человек).

Сложность политической ситуации в стране сказалась на отношении Берзина к заключенным в тот период.

Так, одна группа подписанных им приказов обязывала заместителя директора треста по лагерю Филиппова ужесточить режим содержания осужденных. Берзин запретил выдавать освободившимся из лагеря наиболее теплую и качественную зимнюю одежду — полушубки и кожаные сапоги, «заменяя их, — как сказано в приказе, — полупальто х/б и ботинками кожаными, годными к носке» 129.

Директор треста издал приказ, который оценивал как неправильную — практику ряда лагерных отделений, где в случае выполнения производственной нормы на 110 процентов заключенных кормили по стахановской норме. Такая работа, по мнению Берзина, не заслуживала улучшенного питания.

Рядом с этими приказами можно прочитать им же подписанные документы противоположного характера. Он фактически в это же время принял меры по созданию для отдельных групп заключенных более щадящего режима содержания в лагере, улучшения их питания. Так, в сентябре 1937 года он издал приказ, которым значительно увеличил нормы расхода продуктов котлового и ларькового довольствия большинству заключенных.

Этим приказом Берзин почти уравнял количество продуктов, выдаваемых в лагере стахановцам, ударникам и тем, кто только выполнял (а не перевыполнял) производственную норму. Всем им теперь налагалось в месяц 18 килограммов хлеба, 2 килограмма муки и 3 — крупы, 4 килограмма рыбы, подвести граммов сахара и животных жиров, четыреста граммов растительных жиров, 6 килограммов соленых овощей. Стахановцам и ударникам добавляли еще немного мяса или мясных консервов.

Для тех, кто не выполнял производственные нормы, полагался штрафной паек, который был на треть меньше обычного — производственного. 130

Берзин также ввел положение, по которому вся низовая лагерная обслуга — культработники, медицинский персонал, работники бухгалтерии и складов формировалась исключительно из самих заключенных. На эти должности нередко назначались осужденные по 58-й статье, а таких в навигацию 1937 года прибыло особенно много. Для них, таким образом, появлялась возможность избежать непосильных физических работ на строительстве автодороги или на полигонах приисков. У них появлялась надежда остаться в живых.

Понятно, что положение о замещении должностей обслуживающего лагерного персонала заключенными Берзин принял не из-за своего гуманного к ним отношения, как это пытаются представить некоторые его биографы. Журналист Н. В. Козлов, писавший роман о директоре Дальстроя в начале 60-х годов, направил письмо председателю Комитета партийного контроля при ЦК КПСС А. Я. Пельше, где высказал мнение о том, что имя Берзина необходимо увековечить в памяти северян, так как тот «был особо — уполномоченным НКВД СССР по Колымскому краю. Но он на этом посту всячески противился действительным указаниям бывшего Наркома внутренних дел Н. И. Ежова и спас жизнь многим невинно осужденным людям.