Клод Дюфрен - Великие любовники

Но когда шли репетиции «Лукреции Борджиа», этого всего поэт, естественно, еще не знал. Молодая женщина глядела на него с каждым днем все призывнее, что не могло не взволновать Виктора, но это не мешало автору тщательно наблюдать за постановкой пьесы. Вечером в день премьеры почитатели «Эрнани» заполнили зал и обеспечили спектаклю полный триумф. Большую роль в этом, конечно, сыграли мадемуазель Жорж и Фредерик-Леметр, но глаза Виктора были обращены только к принцессе Негрони, которую играла Жюльетта. Она была королевой красоты, актрисой не очень блистательной, но критики были ею очарованы и не поскупились на похвалы, и Виктор торжествовал. Каждый вечер он приходил в гримерную молодой женщины, припадал к ее ногам, упивался ее ароматом и соблазнительностью. Это сказочное создание ждало только знака, чтобы броситься к нему в объятия, но он чувствовал, как его сковывала застенчивость времен первых любовных чувств. Но наконец, 6 февраля, спустя четыре дня после премьеры, он все-таки сказал ей то, что она так ждала, – слова «Я тебя люблю». Еще через несколько дней, в ночь с 16 на 17 февраля 1833 года, как она и обещала, Жюльетта «полностью отдалась ему». Эта «историческая» ночь стала началом любви, продлившейся почти полвека, любви из легенды, в которой, естественно, случались и штормовые дни, но которая была на благо обоим. Жюльетта, ничтожная простолюдинка, воспылав страстью к поэту, вошла в его творчество, сумела подняться до уровня Виктора. Когда она скончалась, поэт воздал этой замечательной женщине самые нежные почести, написав в качестве эпитафии такие строки:

Та февральская ночь, каковыми бы потом ни были раны, нанесенные Гюго сердцу Жюльетты, навсегда останется в его памяти как самое дорогое воспоминание. Об этом он сам написал спустя восемь лет: «Ты помнишь, любимая? Наша первая ночь… Ничто, даже сама смерть, не сможет заставить меня позабыть о ней. Каждый час этой ночи проходит в мыслях, словно в глазах моей души плывут звезды. Бедный мой ангел, как ты прекрасна и любвеобильна. В ту ночь проходил карнавал. Мы слышали, как весь Париж смеялся и пел… В разгар всеобщего праздника мы с тобой в тиши отмечали свой праздник. Постарайся не забыть, ангел мой, эти таинственные часы, которые изменили твою жизнь. Та ночь была знаком и словно выражением большой и торжественной перемены, произошедшей в тебе. Той ночью ты оставила суету, шум, притворное восхищение, толпу, чтобы приобщиться к тайне, оставаясь наедине со мною и занимаясь любовью».

Для Виктора та ночь стала откровением: Жюльетта оказалась именно той любовницей, о которой он всегда мечтал. Ее чувственность соответствовала его желаниям, она подарила ему удовольствие сладострастия, какого он до той ночи не ведал. Ведь у него была всего одна партнерша – застенчивая и холодная Адель. Он с восхищением любуется своей подругой, наслаждается ее совершенными формами, мраморными плечами, здоровым цветом кожи, бриллиантами глаз. Неужели это сокровище принадлежит ему? Его охватило чувство счастья, подобного он до той ночи не знал. В довершение всего оказалось, что ум Жюльетты был настолько живой, насколько она сама была красива. К творчеству своего любовника она проявила неподдельный интерес, любопытство, что так отличало ее от безразличной Адель. Она не ограничилась лишь тем, что стала любовницей поэта: она испытывала восхищение перед его гениальностью, она стала соучастницей его дальнейших успехов. Жюльетта была самой прекрасной из чувственных компенсаций за все переживания, которые пришлось ему испытать в течение последнего года в семейной жизни. С ней он забыл об унижении, что его предпочли другому, что ему был заказан проход в супружескую спальню, что его вынудили соблюдать воздержанность, которая никак не вязалась с его темпераментом. Жюльетта была не просто утешительницей, а доказательством его способности соблазнить женщину. Она дала ему веру в себя, а в этом так нуждаются особи мужского пола…

Наш Виктор был так счастлив, так горд своей победой, что не смог удержаться, чтобы не рассказать о ней всем. Вначале это обеспокоило друзей, которые считали его образцом безупречного поведения. Виктор Пави был шокирован этой новостью, но Гюго красноречиво оправдался: «Я никогда не совершал больше ошибок, как в этом году, и никогда до этого не чувствовал себя правым. Теперь я сто́ю намного большего, чем во времена моей невинности. Некогда я был невинен, теперь же я снисходителен. Это большой прогресс…»

А что же Адель? Как она относилась к тому, что муж гуляет на стороне и у него есть любовница, что он часто отсутствует дома? Она все поняла. Да и как ей было не понять, поскольку она сама продолжала поддерживать любовную связь с Сент-Бевом?! Во время отдыха летом 1833 года семейство Гюго остановилось в Бьевре. Стоило только Виктору уйти из дома, как Адель выбегала на дорогу, где ее в карете поджидал Сент-Бев. Или же они встречались в церквях. Это была безрадостная связь фригидной женщины и маленького беспощадного человечка, поставившего свой живой ум и свой писательский талант на службу сплетням и зубоскальству.

Со своей стороны, Виктор с легкостью отдался своей новой страсти. Вернувшись в одиночестве в Париж, он решил показать Жюльетте то место, где он жил и работал, и пригласил ее в квартиру на площади Руаяль. Это посещение укрепило в душе молодой женщины чувство собственной неполноценности. Превратности жизни вопреки ее воле сделали ее кем-то вроде куртизанки. Шикарная квартира на улице Эшикье, подарки, которые она продолжала получать и принимать от князя Демидова, заставили ее сделать вывод, что она недостойна быть любимой таким исключительным человеком, как Гюго. Это было самым меньшим, что она про себя думала, и самым бо́льшим, что ее угнетало. Гюго очень не нравилось, что Жюльетта живет на положении содержанки. Из-за этого между ними возникали ссоры, сцены ревности, которые, к счастью, быстро утихали под напором их взаимной страсти. Но все-таки двусмысленное положение Жюльетты не могло долго продолжаться. Во всяком случае, именно этого потребовал от нее Виктор. И добрая малышка не стала колебаться: она готова была пойти на любую жертву ради сохранения любви и уважения со стороны своего бога. Она отказалась от шикарной квартиры и дорогих подарков, перестала ходить на праздники, балы, шикарные ужины, где за ней волочились мужчины. Она забросила все платья и украшения, которые получила от других мужчин. Поселилась в скромной квартирке и там с нетерпением ожидала своего господина и повелителя. А пока его не было, скрашивала одиночество переписыванием рукописей поэта, писала ему письма и в них вкладывала всю свою душу. Сердце продиктовало ей великолепные страницы: за пятьдесят лет Жюльетта написала ему более восемнадцати тысяч писем, в которых были самые нежные, самые трогательные признания в любви. На эти проявления страсти поэт отвечал по-своему, записывая в подаренный ею дневник обрывки фраз, возносившие Жюльетту до небес: «На первой странице года я напишу: “Я люблю тебя”, на последней – “Я тебя люблю…” Твои ласки заставляют меня любить землю, твои взгляды вынуждают понимать небо… С тобой твоя красота, твой ум, твое сердце; если бы общество отнеслось к тебе так же, как природа, ты была бы очень высоко. Но не огорчайся, общество не смогло сделать тебя королевой, а природа сделала тебя богиней». В сожительстве они построили свою жизнь как в законном браке. По отношению к Жюльетте Гюго повел себя и как муж, проявляя время от времени тиранические черты характера, и как любовник. Жюльетта приняла это, приходила в отчаяние, когда он грубил ей, и оказывалась на седьмом небе, когда он говорил: «Я тебя люблю». Эта податливость иногда перемежалась с возмущением, когда Виктор вел себя слишком эгоистично или несправедливо. Но эти «восстания» длились недолго: Жюльетта была счастлива стать рабыней своего любовника, но она была умной рабыней и сознательно решила посвятить свою жизнь, силы, ум и чувственность одному мужчине. В течение полувека, пока длился этот роман – пока смерть их не разлучила, – она соглашалась быть тенью любимого человека, всегда была рядом и в радости, и в горе. Жюльетта жила скромно, поскольку Гюго был жадноват, и даже когда он давал ей деньги, то требовал полного отчета об ее скудных тратах. Она прожила взаперти в убогом жилище, поскольку Гюго был ревнив и не позволял ей выходить в люди без него. Она забыла про элегантные наряды, украшения и кокетство. Гюго настаивал, чтобы старые одежды носились до последней нитки. Поэтому постепенно ее ослепительное лицо стало терять красоту, тело античной статуи пополнело, молодость прошла, но сердце никогда не переставало биться с прежним пылом.