Елизавета Топалова - Дом на Арбате

Я не досидела до конца и ушла около 21 часа. Потерянное время. Единственная польза – узнала, что в ГУП ДЕЗ «Арбат» вместо Алексея Жучкова, который перешёл на другую работу, назначили нового начальника. Конечно, временного, раз уж скоро всех переведут в «Жилищник».

22 сентября 2014 года, понедельник.

Вчера, начиная с двух часов ночи, «Евразия» опять не давала мне уснуть, поэтому я весь день клевала носом и ничего не могла делать. И сегодня ночью в два часа проснулась от звуков барабана. Я терпела до четырёх часов, дважды одевалась с намерением выйти и посмотреть, какой ресторан включает ночью музыку, но, слава Богу, воздержалась от выходов, услышав на веранде бормотание с кавказским акцентом. Не хватало ещё, чтобы горячие кавказские парни, завидев меня среди ночи, затащили бы меня куда-нибудь или, чего доброго, пырнули ножиком. Звуки становились всё громче, и я позвонила, но не в дежурное отделение на Арбате, а по 02. Мне ответил заспанный женский голос.

– Это вас беспокоят Арбат, 25, квартира 1. У нас внизу ресторан с двух часов ночи включил дискотеку.

– Почему вы не звоните в своё отделение?

– Потому что туда звонить бесполезно, они никак не реагируют.

Дежурная отключилась. Я улеглась опять спать, не надеясь особо на скорое решение вопроса, но через непродолжительное время барабанный бой внизу вдруг прекратился. Я выглянула в окно и увидела хвост бесшумно удаляющейся полицейской машины, но не дежурного «мерседеса» из арбатского отделения полиции, а небольшого скромного «бобика» белого цвета с полосками по бокам, указывающими на принадлежность к полиции города. Музыка замолкла и больше не включалась, а я наконец-то спокойно доспала до восьми утра и к десяти часам прибыла в издательство, где мне назначили встречу. Даже успела позавтракать. Не знаю, кого за это благодарить. Наверное, новое руководство полиции Москвы и Центрального округа.

23 сентября 2014 года, вторник.

Сегодня в 18.00 состоялась очередная встреча главы управы Арбат Максима Дерюгина со своими советниками. Я опоздала на полчаса и, узнав тему – очередное обсуждение концепции пешеходной зоны Арбат и выдача предложений для Департамента культуры Москвы, сразу включилась в обсуждение. Мне тут же передали на подпись какую-то коллективную бумагу на имя Капкова. Бегло прочитав её и увидев там упоминание о ночных кафе, я её подмахнула.

Подождав, когда закончит своё выступление женщина, которая жаловалась на посторонние машины у подъезда (совсем не в тему!), я стала тянуть руку. Но Дерюгин меня явно не замечал, хотя я тянула руку прямо перед его носом.

– Вам надо собрать жителей и подать заявку на установку шлагбаума, – обстоятельно стал объяснять он женщине.

Все стали шуметь, что это никакого отношения к теме собрания не имеет. Тогда Дерюгин стал подводить итоги:

– Значит, вы согласны с Капковым, что для того, чтобы навести порядок на Арбате, надо его сначала закрыть, зачистить от художников и музыкантов, и только тогда с чистого листа начинать строить пешеходную зону на Арбате?

– Да-да, совершенно правильно, – поддакнула Королёва, которая сидела напротив меня, обложенная кучей бумаг. Рядом с ней сидела её приятельница, которая в прошлый раз восхитила меня умением связно и красиво излагать свои мысли, которые, впрочем, тоже касались в основном изгнания с Арбата всяких маргинальных элементов вроде писающих в подъездах художников и артистов.

Я не стала дожидаться разрешения и встала:

– А я хотела бы вступиться за художников, которые рисуют на Арбате! Арбат знают во всем мире как улицу художников, на которой обитают свободные художники, – начала я.

– Какие это художники, – презрительно махнула рукой дама, сидящая рядом с Королёвой.

– Да кто я такая, чтобы судить о том, хороший художник или плохой? В искусстве не существует никаких критериев, – возразила я.

– А я всё-таки немного разбираюсь в искусстве, – важно сказала дама, – у меня муж был художник.

– Да они все пьяницы, бухают прямо на Арбате, – поддержала её другая женщина.

– К вашему сведению, все великие художники были пьяницы и маргиналы, – сказала я. – А сейчас на аукционах их работы продаются за миллионы долларов. И художники мне совершенно не мешают, в отличие от ночных кафе. Вот о них и надо говорить, о том, что мешает жителям, а художники никому не мешают.

– Как же не мешают, они ходят в наши подъезды справлять нужду, – включилась ещё одна дама.

– Значит, надо поставить на Арбате бесплатные туалеты, – ответила я и села на своё место.

– Дайте нам мандат, и мы сами разберёмся с этим базаром на Арбате, – обратилась Королёва к Дерюгину. – Вы не знаете, а мы, жители, знаем, что творится на Арбате. Жители нас поддерживают, но мы должны иметь какую-то бумагу от управы, которая бы давала нам соответствующие права, а уж мы быстро сами наведём здесь порядок. Сейчас, когда я что-то говорю этим художникам, они мне заявляют: «А вы кто такая?» Дайте нам бумагу, которая разрешала бы нам действовать, и завтра на Арбате не будет ни одного художника и музыканта!

– Зачем вам бумага, если вы сами говорите, что жители вас поддерживают? – вяло отбивался от её напора Дерюгин.

– Это совершенно неконституционно, – охладила я её пыл. – Вас затаскают по судам. Вместе с управой.

– Но они же не платят налоги, – завопила Королёва. – Почему я плачу налоги, а они не платят? А они, между прочим, потом пользуются всеми государственными бесплатными услугами, которые оплачиваются за счёт законопослушных налогоплательщиков, в том числе и меня! То есть они живут за мой счёт!

– Откуда вы знаете, что они не платят? Может быть, они как раз платят налоги. И, кстати, это не наше с вами дело, есть органы, которые обязаны за этим следить, а нам не надо подменять их работу, – сказала я. – И вообще, Арбат – это не наша личная вотчина, чтобы командовать здесь. Мне кажется, мы как жители должны сказать, что нам мешает нормально жить на Арбате, а не лезть не в своё дело. Что, нам больше делать нечего?

Королёва грозно воззрилась на меня и сердито засопела. Видимо, она не ожидала именно от меня возражений.

Дерюгин предложил советникам провести опрос жителей своих домов, чтобы потом они не ходили и не жаловались в управу и не говорили, что с ними не посоветовались. На этом собрание закончилось, все стали расходиться. Я не стала задерживаться и сразу пошла домой. На выходе из управы меня встретил Нечаев.

– Вы поговорите с жителями своего дома, что они считают нужным сделать на Арбате, а то получается, что у нас только Королёва всё знает, – сказал он.

– У Людмилы Михайловны очень много энергии, – дипломатично ответила я.

– У Людмилы Михайловны много не энергии, а хамства, – с досадой сказал Нечаев.