Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911

Как стоит вопрос о фракционности? Большевики в январе 1910 года распустили свою фракцию под условием, что все фракции распустятся тоже. Условие, как все знают, не выполнено. И «Голос», и «Вперед», и Троцкий и К о– усилили свою фракционную обособленность. И мы, большевики, 5 декабря 1910 г. открыто заявили, что условие нарушено, что наш договор о распущении фракций расторгнут, и потребовали обратно деньги своей фракции.

Не только антипартийные течения, но и плехановцы остались фракцией; у них свой орган («Дневник»), своя платформа, свои фракционные кандидаты в центры, своя внутренняя дисциплина фракции.

Какая пустая фраза, при таком положении дел, крики против «фракционности», и притом со стороны людей, только что образовавших свою фракцию. Пора же понять, что крики против фракционности – отвод глаз от вопроса действительно важного, от вопроса о партийном или противопартийном содержании работы разных фракций. Мы, большевики, составили ТК и OK в блоке с фракциями «примиренцев» и поляков. Поляки за «примиренцев», мы в меньшинстве, мы не отвечаем за примиренческие ошибки ТК и ОК. Вся история «примиренчества» (которую мы расскажем в печати, как только примиренцы заставят нас это сделать) вопиет об ошибочности его. Большевики должны понять это, чтобы не повторять больше этих ошибок.

«Примиренцы» не поняли идейных корней размежевания с ликвидаторами, поэтому оставили им ряд лазеек и зачастую были (невольно) игрушкой в руках ликвидаторов. «Примиренцы» провели на пленуме января 1910 г. (вместе с поляками) идиотский пункт резолюции: «Впервые» и т. д. (см. «Дискуссионный Листок» № 2 у Ленина {128}, «Дневник» Плеханова, признавшего этот пункт пухлым, интегралистским, т. е. вздорным). Примиренцы доверились голосовцам; «Голос» за это публично позорил примиренцев своими жирными поцелуями.

Примиренцы доверились Троцкому, который явно и вполне повернул к ликвидаторам. Примиренцы в России (имея больше года Бюро ЦК, т. е. всю власть и все деньги) торговались с ликвидаторами, приглашали их, «ждали» их и потому не сделали ничего.

Теперь, войдя в ТК и OK, примиренцы подошли к распутью: с одной стороны, факт разрыва с ЗБЦК есть признание и исправление примиренческих ошибок. С другой стороны, образование отдельной фракции против большевиков и союз с наименее устойчивыми поляками есть шаг к продолжению старых ошибок.

Наш долг предупредить всех большевиков об этой опасности и призвать их к сплочению всех сил и к борьбе за конференцию. Все и вся должно быть мобилизовано для этой борьбы. Большевики должны победить, чтобы вывести партию на дорогу.

Две ошибки пережили большевики как течение после революции: 1) отзовизм-впередовство и 2) примиренчество (шатание в сторону ликвидаторов). Пора избавиться от обеих.

Мы, большевики, решили твердо: ни за что не повторять (и не дать повторять) примиренческой ошибки теперь. Это значило бы затормозить восстановление РСДРП, запутать ее в новую игру с голосовцами (или их лакеями вроде Троцкого), впередовцами и т. п., а время критическое, медлить нельзя.

Все большевики должны сплотиться, провести быстро и во что бы то ни стало конференцию, на ней победить или уйти к открытой, ясной, принципиальной оппозиции. На дорогу может вывести партию только большевизм, чуждый шатаний и влево и вправо.

Написано в июле 1911 г.

Впервые напечатано в 1956 г. в журнале «Коммунист» № 5

Печатается по машинописной копии

Громадный прогресс капитализма за последние десятилетия и быстрый рост рабочего движения во всех цивилизованных странах внесли большой сдвиг в прежнее отношение буржуазии к пролетариату. Вместо открытой, принципиальной, прямой борьбы со всеми основными положениями социализма во имя полной неприкосновенности частной собственности и свободы конкуренции, – буржуазия Европы и Америки, в лице своих идеологов и политических деятелей, все чаще выступает с защитой так называемых социальных реформ против идеи социальной революции. Не либерализм против социализма, а реформизм против социалистической революции – вот формула современной «передовой», образованной буржуазии. И чем выше развитие капитализма в данной стране, чем чище господство буржуазии, чем больше политической свободы, тем шире область применения «новейшего» буржуазного лозунга: реформы против революции, частичное штопанье гибнущего режима в интересах разделения и ослабления рабочего класса, в интересах удержания власти буржуазии против революционного ниспровержения этой власти.

С точки зрения всемирного развития социализма в указанном сдвиге нельзя не видеть крупного шага вперед. Сначала социализм боролся за существование, и против него стояла верящая в свои силы буржуазия, смело и последовательно защищавшая либерализм, как цельную систему экономических и политических воззрений. Социализм вырос, он уже отстоял во всем цивилизованном мире свое право на существование, он борется теперь за власть, и буржуазия, разлагающаяся, видящая неизбежность гибели, напрягает все силы, чтобы ценою половинчатых и лицемерных уступок оттянуть эту гибель, сохранить за собой власть и при новых условиях.

Обострение борьбы реформизма с революционной социал-демократией внутри рабочего движения есть совершенно неизбежный результат указанных изменений во всей экономической и политической обстановке всех цивилизованных стран мира. Рост рабочего движения неизбежно привлекает в число его сторонников известное количество мелкобуржуазных элементов, порабощенных буржуазной идеологией, с трудом освобождающихся от нее, постоянно впадающих в нее снова и снова. Социальную революцию пролетариата нельзя себе и представить без этой борьбы, без ясной принципиальной размежевки социалистической «Горы» и социалистической «Жиронды» {129} перед этой революцией, – без полного разрыва оппортунистических, мелкобуржуазных, и пролетарских, революционных, элементов новой исторической силы во время этой революции.

В России дело не меняется по существу, но усложняется, затушевывается, модифицируется вследствие того, что мы отстали от Европы (и даже от передовой части Азии), мы переживаем еще эпоху буржуазных революций. От этого русский реформизм отличается особенно упорным характером, представляет из себя болезнь более, так сказать, злокачественную, приносит гораздо больше вреда делу пролетариата и делу революции. У нас реформизм течет одновременно из двух источников. Во-первых, Россия гораздо более мелкобуржуазная страна, чем страны западноевропейские. У нас поэтому особенно часто появляются люди, группы, течения, отличающиеся тем противоречивым, нетвердым, колеблющимся отношением к социализму (то «пылкая любовь», то подлая измена), которое свойственно всякой мелкой буржуазии. У нас, во-2-х, массы мелкой буржуазии всего легче, всего быстрее падают духом и поддаются ренегатскому настроению при каждой неудаче одной из фаз нашей буржуазной революции, всего скорее отрекаются от задачи полного демократического переворота, очищающего Россию целиком от всех пережитков средневековья и крепостничества.