Илья Дубинский-Мухадзе - Нариманов

Нариманов находится в гуще бакинской жизни. Он все замечает, ничего не упустит. Уже вмешался, выступил в пользу сочинителя пьесы «Мертвецы» Мамедкулизаде, издателя тифлисского журнала-пересмешника «Молла Насреддин». Благонамеренная часть мусульман — нефтепромышленники, владельцы пароходов, подрядчики военного ведомства, духовенство — требует лицедейство запретить, автора привлечь за богохульство и поношение господних слуг. Ведь во всеуслышание заявляет Мамедкулизаде, имея в виду главного героя своей пьесы Шейха Насруллу: «В Европе лица, ведущие разгульный образ жизни, получают в обществе клеймо «развратника», а у нас, т. е. среди отсталых фанатичных людей, они именуются «шейхами». Наши шейхи, не довольствуясь, так сказать, домашней женой, заводят еще нескольких в каждой деревне. Они «кандидаты в рай»… Непременным условием паломничества в Хорасан — вступление в «сийге» — временный, на срок брак, скрепленный шариатом».

Что же угодно по поводу пьесы напечатать доктору? Вот дословный перевод его заявления в газете «Ачыг сёз» за номером 173: «Драма «Мертвецы», написанная с исключительно большим мастерством, содержание которой взято из жизни и идея революционна, сыграет огромную роль в жизни мусульман. Она очистит мозги от ржавчины, воскресит усопшие души».

Вслед за тем Нариманов обращается к бакинскому градоначальнику, к полковнику Мартынову с просьбой разрешить издание под его собственной редакцией журнала «Фикир». В переводе «Мысль». Сразу возникает недоумение: «Какая мысль, чья? Для какой такой надобности?»

Тут без свидетельства о политической благонадежности просителя не обойтись. А в досье Нариманова уличающих документов все прибавляется. Приходится ему отказать. Городу Баку журнал «Мысль» не требуется.

Полковнику дописать бы только короткое слово — пока. На исходе-то январь семнадцатого года…

Аудиенция между завтраком и обедом в субботу, 4 марта 1917 года. Наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич — тифлисцы между собой называют его «большой дядя» или «сразу два Николая» — принимает почтенных лидеров меньшевиков Ноя Жордания и Николая Рамишвили. Дядя теперь уже бывшего царя сообщает, что он назначен Временным правительством верховным главнокомандующим. Но задержится с отъездом в столицу на несколько дней, покуда не будет улажен вопрос о власти на Кавказе.

После беседы Николай Николаевич по телеграфу извещает губернаторов бакинского, елизаветпольского, кутаисского о благородном намерении всех патриотических сил, включая социал-демократов приличного толка, и впредь наблюдать за порядком среди населения.

В субботу на следующей неделе великий князь в сопровождении генералов Янушкевича и Орлова, правителя канцелярии Истомина усаживается в литерный поезд. До бурлящего Петрограда пять суток езды. В покинутый им тифлисский дворец — правление его длилось всего один год — суматошно въезжает ОЗАКОМ. Это не фамилия. Сокращенное название учреждения. Полностью — Особый закавказский комитет, облеченный Временным правительством «всеми правами наместника». Персонально: три кадета — Б. Харламов, М. Пападжанян, М. Джафаров, грузинский социал-федералист князь К. Абашидзе и младший компаньон меньшевик А. Чхенкели, тут же вызвавшийся ведать «делами внутреннего управления», то бишь полицейскими занятиями.

По столь же высокодемократическому принципу над Баку благополучно продолжает начальствовать полковник Мартынов. Почтенные фирмы — «Совет съезда нефтепромышленников», «Совет торгово-промышленного союза», «Общество заводчиков, фабрикантов и владельцев технических мастерских», «Общество шахтовладельцев», «Союз подрядчиков по бурению» быстро находят общие идеалы с армянскими дашнакцаканами, мусульманскими националистами, городской думой, продовольственным комитетом. Сообща учреждают «Исполнительный комитет общественных организаций». Весьма революционный орган управления, с ходу провозгласивший: «Все истинно патриотические элементы нашего свободного общества с гневом отвергают злостные слухи о введении 8-часового рабочего дня на промыслах, механических и перегонных заводах. Наша святая обязанность предпринять новые усилия во имя победы…»

Только жизнь сурового многоликого города невозможно затиснуть в привычные властям рамки. Не интересуясь согласием градоначальника, у Соленого озера в Балаханах гремит пятнадцатитысячный митинг. Медь оркестров. И людские сокрушающие потоки заливают кварталы Николаевской и Великокняжеской улиц, так недавно запретных для «лиц в пачкающей и дурно пахнущей одежде», для всей мазутной братии.

В «Исмаилие» [44] Здание «Исмаилие» было построено по заказу миллионера Мусы Нагиева. Ныне в «Исмаилие» на Коммунистической улице располагается Президиум Академии наук Азербайджана, научная библиотека, архив. Там хранится и часть рукописей Наримана Нариманова. , лучшем из бакинских особняков, заседает экстренная конференция «Гуммет». «Принимая во внимание психологию мусульманских масс и еще то, что «Гуммет» имеет свою историю, организацию сохранить как неотъемлемую часть Российской социал-демократической рабочей партии большевиков. Написать на своем знамени: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»… Председателем Временного комитета избрать доктора Нариман-бека Нариманова. (Принимается всеми голосами.)».

Противоречия, отчаянные столкновения даже в самом Совете рабочих депутатов. Вечером 6 марта в зале Армянского человеколюбивого общества Совет объявляет себя «действительным и единственным выразителем воли и мнений всего бакинского пролетариата в целом». Небольшой перерыв перед выборами председателя Совета. Нарастает гул, слышатся нетерпеливые крики в разных концах зала. Соперничающих партий, обособленных национальных групп в Совете вполне достаточно. Все так. Но… голосование, в сущности, ни к чему… Кандидатура председателя одна. Не успевшего к этому времени вернуться из второй ссылки Степана Шаумяна. Позже маленький, местного значения Керенский — Сако Саакян с отчаянием скажет на I Всероссийском съезде Советов в Петрограде: «С другой кандидатурой нельзя было идти к рабочим!..»

Но фракция большевиков в Совете самая малочисленная. Одна шестая часть депутатов. Не сразу заметишь их за спинами эсеров — вроде бы главной партии. Свою организацию эсеры восстановили прошлой осенью, когда едва избежавших виселицы бакинских «пораженцев» — большевиков по этапу гнали в Сибирь. Навербовали крестьянских парней, спасающихся на промыслах от призыва в армию. Балаханскую рать без особой провинности на фронт не гонят, работают-де «на оборону отечества».