Павел Сурков - Легенды мирового рока

Ну и сейчас самое интересное – касательно теории «переходящего гения», о которой мы говорим чуть ли не в каждой из наших лекций. В кого же переселился Брайан Джонс? Его душа, надо сказать, нашла себе вполне пристойное тело. Этот человек, правда, родился чуть раньше, чем Джонс умер – и прекрасно чувствует себя в области разнообразных музыкальных экспериментов. Ему, кстати, удалось довести до конца то, что Джонс только задумал. Он съездил в Африку и записал альбом с африканскими музыкантами, который продавался чуть ли не так же успешно, как и записи его группы. Он основал одну из лучших и известнейших групп своего времени, конкурировавшую с другой английской группой. Он точно так же мог выйти из состава этой группы, чтобы обратно вернуться в нее – и он сделал то, что Джонсу не удалось: он вновь реанимировал свою группу и сыграл с ней в Гайд-парке. Думаю, вы понимаете, о ком я. Я, конечно, о Дэймоне Олбарне. И, когда мы слушаем альбом Parklive – совершенно криминальный по исполнению, но невероятно крутой по драйву, – то понимаем, что, доживи Брайан Джонс эти несколько дней до концерта и выйдя он со «Стоунз» на сцену – это было бы примерно так же: он не попал бы ни в одну ноту, но к этому концерту мы относились бы точно как к абсолютно эпохальному, безумному и фантастическому событию.

Вспоминают ли «Стоунз» Джонса сегодня? Конечно, да, хотя бы потому, что перед очередным юбилеем они каждый раз по новой переиздают архивы. Так или иначе они достают из загашников старые песни Джонса, ремастируют их, и эти пластинки снова возглавляют хит-парады. Горюют ли они? Мне кажется, что нет. Им и так хорошо. Если бы Джонс дожил до сегодняшнего дня – он бы, как Мик Тейлор или Билл Уаймен, выходил с ними, даже не будучи членом группы, на сцену в рамках юбилейных концертов. И смотрелось бы это по-ностальгически мило. Хотя, если бы он сумел вырваться из наркотического и алкогольного плена, смог взяться за ум – думаю, он бы достиг собственных высот и он был бы настолько самодостаточен, что никакие The Rolling Stones ему были бы не нужны. А может, стал бы, как Питер Грин или Сид Барретт, затворником. Хотя это был бы не Брайан Джонс, а какой-то другой человек. Нам же остался вот этот великий музыкант, человек, официально не сочинивший ни одной песни целиком.

Ну и напоследок – о том, что стало с черновиками Джонса. Когда Брайан умер, его дом очень быстро растащили, в основном все содержимое украли рабочие – пару дней оттуда вывозили инструменты и ковры. Что именно разворовали – исчислению и учету не поддается. Пропал весь архив Брайана, а самое главное – кассетные записи, которые существовали, как я и сказал. Не исключаю, что когда-нибудь на каком-нибудь чердаке что-то да отыщется. Может быть, нам предстоят находки, связанные с именем Джонса – а может, все это уже давно выкинули на помойку.

Что касается дома – он до сих пор продается, все с тем же обременением: статуя Кристофера Робина по-прежнему стоит в саду. И работа над бассейном завершена – в нем даже сделали подогрев, о котором так мечтал Брайан и над которым работал злосчастный Торогуд. Цена сумасшедшая – из известных объектов «музыкальной» недвижимости дом Джонса сейчас на втором месте после так же выставленного на торги дома Майкла Джексона. На третьем месте, кстати, один из домов, принадлежащих семье Джима Моррисона, где на стенке в ванной до сих пор сохраняется последний куплет The End, который он написал помадой на кафельной стене (а не кровью, как иногда говорят). Так что, если кто желает – можно приобрести. Поможет ли это в раскрытии точных обстоятельств странной смерти Брайана Джонса – боюсь, что нет: эта гибель и по сей день остается одной из самых таинственных, но системообразующих страниц мировой музыкальной истории.

Весенним утром 2015 года, примерно за пару недель до того, как пишутся эти строчки, меня разбудил приятель ликующей смс: «Цеппелины собрались!». Новость, действительно, шокирующая, ради которой, честно признаюсь, стоит просыпаться весною в четыре утра.

Переберите десятки, сотни опросов общественного мнения, сынициированных различными рок-журналами – вы увидите, что Led Zeppelin куда чаще других их коллег по музыкальному цеху называют идеальной рок-группой. И, в самом деле – это тот редкий случай, когда с мнением масс хочется согласиться: они были практически безупречны с точки зрения и сценического имиджа, и поведенческого буйства, и филигранности творчества – как ни крути, а мало найдется кандидатов, которых столь же безапелляционно можно прочить на место идеальной рок-группы в истории человечества.

В них, действительно, было идеально все: мощные барабаны Джона Бонэма – и, кстати, его невероятный композиторский талант! – составляли необходимый фундамент для музыки. Поверх этого плел свои басовые партии Джон Пол Джонс, подвизавшийся еще и на клавишных инструментах. А довершал конструкцию один из самых мощных творческих дуэтов в истории человечества – союз гитариста Джимми Пейджа и вокалиста Роберта Планта подарил нам не один десяток музыкальных шедевров, о которых мы, конечно же, поговорим особо.

Пейдж и Плант – инь и янь, черное и белое, темный демон и золотоволосый бог. Дремучий Пейдж, вытаскивавший из своей гитары тягучие блюзовые звуки, игравший на ней даже смычком, кудесник звука и мастер многомерных музыкальных конструкций. Его музыка и притягивала, и ужасала – была в ней какая-то затаенная колдовская энергия – и это ощущение Пейдж еще и тщательно поддерживал своим ежедневным поведением. Чуть разбогатев, на возрастающей волне популярности группы, он покупает себе особняк Болскин-хаус, где до 1913 года жил легендарный Алистер Кроули. В прессе ползут слухи о том, что Пейдж сделал такую покупку не зря: дескать, он и сам одержим идеями великого колдуна и не чурается экспериментировать с черной магией, а особенно увлекается практикой Sex magick, способной уложить в койку любую даму. Пейдж лукаво не опровергает все эти слухи, а, напротив, становится еще более молчалив, бросая на поклонниц обжигающие взгляды из-под гривы черных волос – тут никакая магия не нужна, все и так понятно.

Но рядом с Пейджем все время присутствует Плант – высокий золотоволосый красавец, с кошачьей пластикой и ангельским голосом. Плант сочетал в себе все черты настоящего рок-музыканта – помимо невероятного таланта, он был еще и чрезвычайно упорен, точен и отличался невероятным перфекционизмом, порой – активно конкурирующим с механической скрупулезностью Пейджа. Все это, правда, не мешало Планту активно расточать свое обаяние все на тех же поклонниц, которые были готовы бежать за своим кумиром хоть на край света.