Илья Вергасов - В горах Таврии

Прошло еще несколько дней. Гитлеровцы продолжали больше, чем обычно, придираться к жителям поселка. Однажды староста Литвинов собрал сход. О всех разговорах на этом сходе мы были быстро осведомлены.

- Граждане, чтобы не было худо, надо быть поосторожней. Немцы обвиняют нас в связи с партизанами. Они простили нам сожжение шахты, а теперь навряд ли простят, - сказал Литвинов, в упор глядя на Захарова, вокруг которого собрались шахтерки. - Да мы и сами ведь знаем, что партизаны нет-нет, да и захаживают к нам, - полувопросительно продолжал староста.

- А ты почем знаешь, что захаживают? Видал, что ли? - отрезал Захаров. - Смотри, староста, упаси тебя господь от судьбы предателя!

- Да я что... разве худого желаю тебе и вам! Хорошо бы тихонько и смирненько, и меня бы немцы не таскали, и всем бы хорошо было.

- Ты, староста, унял бы свою дочь. Рита твоя что-то очень ласкова с немецкими офицерами! - крикнула Люба Мартюшевская, у которой были спрятаны раненые партизаны.

- Что - дочь? Она взрослая. Сама за свои поступки отвечает. Да ничего плохого, кажется, и не делает.

Староста вынул из кармана фашистскую газетку, издававшуюся гитлеровцами в Симферополе.

- Вот, граждане, немцы поручили мне прочесть вам статейку.

В газете писали о поселке Чаир, обвиняя жителей в связи с "красными бандами" и в неповиновении немецкому командованию, которое якобы уже не раз прощало непокорных чаировцев.

- ...Так вот, граждане, мне и поручили заявить вам, чтобы у нас ни один партизан не появлялся. Немцы предупреждают, а если кого обнаружат, плохо нам будет, - закончил староста.

Комиссар Сухиненко, узнав от семнадцатилетнего паренька Анатолия Сандулова, посланного Захаровым, о сходе и предупреждении старосты, немедленно сообщил нам.

Мы отдали приказ: старосту арестовать, раненых убрать в санземлянку. Но было поздно.

Рано утром четвертого февраля в поселок на пятнадцати машинах прибыли каратели. Жителей согнали на площадь перед клубом.

Гитлеровские саперы с удивительной быстротой, вероятно, по заранее разработанному плану, минировали каменные дома поселка. Другие тащили раненых партизан. У них из-под намокших повязок сочилась кровь. Фашистский врач и офицер осмотрели партизан.

- Где были ранены?

- Нас ранило во время операции на Мангуше, мы пришли в поселок, но нас не хотели принимать. Партизаны заставили жителей ухаживать за нами, в последние минуты своей жизни раненые делали все возможное, чтобы отвести беду от жителей поселка.

- Врешь, вас принимал сам старик Захаров, он же назначил ухаживающих. Это было всего несколько дней назад.

Карателям было известно все...

Раненых увели в деревянный сарай, заперли там и подожгли. Стали взрывать дома. Факельщики подожгли клуб, столовую. Враг торопился.

На глазах у жителей поселка не стало. Люди не плакали, не было слез... Слишком велико было горе... Еще вчера ночью матери, укладывая детей, долго не спали, думая о судьбе близких и своей. Тяжелые были ночи, но все-таки под своей кровлей. Сейчас же нет ничего. Торчат голые стены взорванных зданий, догорают дома, искорежены в огне детские кроватки, летает пух из подушек...

Фашисты отделили двадцать человек и повели к оврагу, женщины и дети начали кричать, потом затихли.

Впереди шел Захаров.

- Шнель... Шнель...

Людей поставили на краю пятнадцатиметрового обрыва. Фашисты подошли вплотную. При первом же залпе Никитин, Зайцев и Анатолий Сандулов прыгнули в овраг. Сандулова тяжело ранили, но все-таки ему удалось добраться до Евпаторийского отряда.

У обрыва остались трупы Николая Ширяева, Федора Педрик, Максима Пономарева, его сына Бориса, старика Захарова, его внука Вити, Любы Мартюшевской, инженера Федора Атопова и других.

Оставшихся в живых чаировцев фашисты под усиленным конвоем повели в Коуш, который был превращен ими в укрепленный бастион в горах. Одной шахтерке удалось бежать по дороге, и к вечеру она пришла в Бахчисарайский отряд.

Слух о событиях в поселке Чаир облетел все села Крыма. Тяжело переживали свое горе шахтеры, потерявшие близких. Они просились напасть на Коуш, где стоял гарнизон карателей.

Центральный штаб партизанского движения приказал отрядам четвертого района с приданными Алуштинским и Евпаторийским отрядами из третьего района захватить Коуш и разделаться с гитлеровским гарнизоном.

Штаб разработал план операции. Главное было - использовать внезапность. Начальник района капитан Киндинов был грамотным в военном отношении человеком. Он хорошо организовал разведку вражеского гарнизона, в отрядах учил партизан ночному бою. Штаб создал три штурмующие группы. Командиром одной из групп был назначен я.

Седьмого февраля направились в район казармы Марта. Наш путь шел через развалины поселка шахтеров. Еще догорали дома, сильный ветер развевал пепел. Мы молча без головных уборов прошли мимо пожарищ.

К вечеру наша штурмующая группа была в полном составе, в нее входили Алуштинский и Красноармейский отряды. Алуштинским отрядом командовал Иванов, директор винодельческого совхоза Кучук-Ламбат. Комиссаром отряда был секретарь Алуштинского райкома партии Василий Еременко - худощавый, в роговых очках, удивительно упорный и жилистый. В больших боях с карателями Еременко водил своих партизан в атаки, в критические минуты находил нужные, ободряющие слова, а главное, своим личным примером умел повести людей на самые трудные операции.

- Как, Еременко, дела? - я пожал ему руку.

- Хорошо, как видишь, на операцию собрался.

- А как здоровье?

- А шут его знает, не до этого... По правде сказать, забыл, что и болезни существуют. Наверное, партизанский отряд - лучший санаторий.

Мы долго ждали проводников из Бахчисарайского отряда. Партизаны улеглись на сырую землю, кое-где даже раздался храп.

Ночь была темная. Над Севастополем висели гирлянды разноцветных ракет. У Симферополя наши летчики повесили осветительные бомбы и пикировали на военные объекты.

Прибыли проводники, мы вышли в Коуш.

Стало как будто еще темнее. Идем медленно. С трудом пробираемся через колючие кустарники. Явно опаздываем. По плану мы должны уже находиться на исходном пункте, а мы даже не знаем, где село. С волнением, то и дело посматриваю на часы. Где-то далеко за холмами гудят машины. Не подкрепление ли в Коуш?

Без четверти два почти рядом с нами вдруг вспыхнула зеленая ракета, за ней серия белых. Это враг. Значит, село под нами.

Действительно, Коуш оказался совсем рядом. Я повел отряды к западной стороне, где надо было пересечь шоссе и железнодорожную линию. Все же мы опаздывали, густые заросли отняли у нас много времени.

Не успели взять нужную тропу, как в небо поднялась зеленая ракета, на этот раз приблизительно с места командного пункта Киндинова, начальника района. Сигнал - начало штурма.