Михаил Дубинский - Женщина в жизни великих и знаменитых людей

Если любовь Альфьери была полна тревог и неожиданностей, то он мог, по крайней мере, утешиться мыслью, что она была первою и последнею любовью. Знаменитый итальянский поэт, со дня рождения которого отделяет нас полтора века, никого не любил больше, кроме графини Альбани, и, конечно, именно этому обязан стройностью своего поэтического миросозерцания, чуждого резких перемен и зигзагов. Не то испанский поэт Лопе де-Вега. [51] Тикнор. «История испанской литературы», т. 2, стр. 144 (пер. под редакцией Стороженка). — Карьер. «Искусство в связи с общим развитием культуры», т. 4. — «Последняя любовь Лопе де-Вега» (В. И. Л. 1897, 8).

Когда вспоминаешь отдельные моменты его частной жизни и литературной деятельности, невольно напрашивается параллель между той и другою. Лопе де-Вега написал бесконечное количество драм, повестей, эпических и лирических стихотворений и в то же время любил бесконечное число женщин. И то, и другое сделалось почти предметом легенды. Так, говоря о своей литературной деятельности, он однажды сам признался, что написал больше ста комедий, потратив на каждую из них по 24 часа. Для театра Лопе де-Вега начал писать около 1587 года (поэт родился в 1562 году), и через какие-нибудь шесть лет у него уже было 230 драматических произведений. Прошло еще три года и последних уже оказалось 482, через девять лет — 800, еще через несколько лет — уже больше 1.000 и, наконец, общее количество его произведений для театра достигло неслыханной цифры — 1.500. Его биограф Монтальбан уверяет, что число их было еще больше — 1.800. И это только одни драмы и комедии; между тем у Лопе де-Вега имеется еще бесконечное количество других произведений эпического и лирического характера. До такой степени плодовитости не поднялся еще ни один из писателей, кроме Лопе де-Вега, и немудрено, что современники относились к поэту, как к исключительному существу, одаренному почти сверхъестественной натурой.

То же самое нужно сказать о его любовных похождениях, с тою только разницей, что в этой области, может быть, поэт еще превзошел свою литературную плодовитость. Это был истинный Дон-Жуан, оставшийся верным самому себе до самой смерти. «Любовь, — говорит его испанский биограф и критик Баррера, — была безусловной необходимостью для Лопе де-Вега. Она служила живительным солнцем для его удивительно плодовитой фантазии». Сам поэт характеризует свое отношение к женщинам в следующем стихотворении:

Само собой разумеется, что о любви в том смысле, как ее понимали Данте или Петрарка, здесь не могло быть и речи. Это была любовь страстного мужчины, одаренного пламенным темпераментом, любовь, постоянно требовавшая удовлетворения и в себе самой находившая материал для дальнейших новых заявлений. Его связи с женщинами, как и литературная деятельность, начались очень рано. Когда поэту было тринадцать лет, он уже написал поэму, а когда ему исполнилось семнадцать, у него оказалось несколько любовных связей. Его первой любовью была замужняя женщина, по имени Доротея. Она отдалась всеми сердцем пылкому молодому человеку, который умел облекать свои чувства в столь звонкие стихи, отдалась ненадолго, так как у легкомысленного поэта вскоре завязалась интрига с другой женщиной, Марфиссой. Марфисса была вдовой и плодом их любви явился сын, совершенно озадачивший де Вега, который не думал о потомстве, когда сходился со смазливой вдовушкой. Грех можно было загладить женитьбой, но Лопе де-Вега предпочел удариться в другие любовные похождения и среди вихря чувственных удовольствий действительно женился — не на Марфиссе, конечно, а на Изабелле де-Урбине, дочери герольдмейстера при Филиппе II и Филиппе III, особе, пользовавшейся большим уважением в высшем кругу общества и к тому же обладавшей большим приданым. Нужно ли говорить, что женитьба не спасла его от жажды новых развлечений и удовольствий? Он продолжал свои прежние похождения и даже «воспитывал» у себя одну красавицу под именем Филиды. Жена была в отчаянии и часто устраивала ему сцены ревности, что причиняло поэту немало горя, но они не имели успеха. Вега ухаживал за своей красавицей, продолжая в то же время отрицать эту связь, хотя сам же оправдывал ее в своих стихотворениях. Так, в одном романсе, он говорит жене: «Пусть небеса осудят меня на вечные вздохи, если я не обожаю тебя и не питаю отвращения к Филиде»; но он в то же время писал другой романс, посвященный «возлюбленной Филиде», и еще несколько стихотворений, прямо свидетельствующих о пламенной любви к этой девушке.

Скорая смерть жены избавила Лопе де-Вега от семейных несчастий и поэт снова бросился в вихрь наслаждений, чему не мешали тяжкие тревоги и бедствия, наполнившие его жизнь после кончины Изабеллы. Прежде всего он обратил свои взоры к Филиде, для связи с которой препятствий больше не было. Но, увы, она от него отвернулась. Причина неизвестна. Поэт пришел в отчаяние, что и выразил во многих стихотворениях, но вскоре утешился и, чтобы окончательно рассеять свою грусть, поступил на военную службу, тем более что время было воинственное — Филипп II отправлял свою Непобедимую Армаду к берегам Англии, чтобы одним ударом сокрушить могущество Елизаветы и водворить в ее стране католичество. Лопе сам рассказывает в одном из своих стихотворений, что равнодушие красавицы заставило его взвалить свой мушкет на плечо, уехать в Лиссабон, сесть на один из кораблей Армады и, отправившись к берегам Англии, забить, как он выражается, заряд своего мушкета стихотворением, написанным в честь красавицы.

Путешествие было несчастным. Армада погибла во время бури и Лопе де-Вега едва не поплатился жизнью. К этому присоединилась смерть его брата. Но поэт не изменил себе и, продолжая ухаживать за женщинами, увлекся одною из них до такой степени, что женился на ней. Это была Хуана де-Гвардио, особа из хорошей семьи, воспетая им в своих стихотворениях. Поэт в это время достиг уже 35 лет и, после стольких бурь в жизни, начал было думать о тихом семейном счастье, которым, по-видимому, и пользовался в течение нескольких лет, так как описал его в трогательных выражениях. Но новые удары судьбы уже ждали его у порога. Умер его сын от этой жены, а вскоре умерла и она сама от родов, оставив младенца, девочку Фелициану. Велико было горе Вега, и он запечатлел его в одной из поэм; но и оно не помешало поэту продолжать прежнюю жизнь Дон-Жуана, не помешало даже после того, как Лопе де-Вега поступил на службу «святой» инквизиции. В январе 1614 года он сделался священником, а в марте уже «освятил» свой духовный сан в Толедо, поселившись там у одной актрисы, Иеронимы де-Бургос… В мае того же года он служил в Мадриде первую обедню, а через нисколько месяцев покинул Мадрид, «чтобы избавиться от сплетен одной позорной женщины». По всей вероятности, это была покинутая им возлюбленная. В июле 1616 г. он отправился в Валенсию к своей возлюбленной актрисе, очевидно, упомянутой Иерониме, а когда, через несколько месяцев, вернулся в Мадрид, его назначили «procurador fiscal» апостолической палаты в архиепископстве Толедо. Казалось бы, тут о любовных похождениях нельзя было и думать, тем более, что возраст уже был не тот; но Лопе не унялся. Уверенный, что на его «закат печальный еще блеснет любовь улыбкою прощальной», он внимательно следил между двумя мессами за нежными представительницами прекрасного пола, пуская в ход всю силу своего таланта и обаяние славы, которыми тогда пользовался, чтобы захватить какую-нибудь из них в свои сети. К этому именно времени и относится его роман с Мартою де-Наварес-Сантохо, послуживший некоторым образом лебединой песней в бесконечном ряде эротических похождений знаменитого поэта.