Михаил Дубинский - Женщина в жизни великих и знаменитых людей

Несмотря на все эти качества, никто не предлагал руки графине Флавиньи. С другой стороны, и она оставалась равнодушною к ухаживаниям и комплиментам, которыми ее осыпали. К одному только генералу Лагарду, человеку пожилому, но обладавшему всем арсеналом французского лоска, она почувствовала некоторое влечение, и между ними завязалось нечто вроде романа, но он окончился в самом начале. Изящный генерал вдруг уехал, так и не объяснившись в любви своей прекрасной подруге. Она осталась в полном неведении, грустная, тоскующая, и, может быть, это-то и было причиною того, что она вышла замуж за нелюбимого человека — графа д’Агу, бывшего к тому же старше нее на целых двадцать лет (графине в то время было 23 года). Впрочем, граф этот был не без достоинств, пользовался большим престижем при дворе Карла X, был очень строг в делах чести, умел занимать общество приятным разговором, рыцарски вел себя по отношению к дамам, и графиня, вероятно, была бы счастлива с ним, если бы не отличалась беспокойным характером и жаждою впечатлений. Несмотря на то, что у нее было трое детей, она то и дело ездила на балы, блистала в свете, куда всегда являлась в восхитительных, но бросающихся в глаза туалетах. Считая себя богато одаренною в умственном отношении, она старалась играть роль в парижских салонах, отживавших тогда последние минуты своего расцвета. В одном из них и встретил ее Франц Лист.

Произошло это в салоне герцогини Дюрас, автора известного романа «Урика», в котором главную роль играет негритянка. Поэзия и музыка преобладали в этом салоне: читались стихотворения, играли на фортепиано. Лист, посещавший этот салон, был еще совсем молодым человеком. Длинный, стройный, худой с бледным мраморным лицом и высоким лбом мыслителя, он сразу производил впечатление человека необыкновенного. Его религиозность была известна всем. Все знали, что он часто колебался еще в то время, сделаться ли ему жрецом искусства или священником. Как музыкант, он приковывал к себе общее внимание, и в числе его пламеннейших поклонников были такие лица, как Альфред Мюссе и Жорж Санд произведения которых имели на него большое влияние. Дамы ухаживали за ним, за этим «Паганини фортепиано», как называли Листа. Никто не обращал внимания на то, что Лист простого происхождения, так как отец его был второстепенным чиновником: светские манеры и музыкальный гений заставили аристократические сферы Парижа забыть об этом. Лист сделался настоящим божком, на алтарь которого женщины нередко приносили свою стыдливость, честь и репутацию.

Принесла их в жертву и графиня д’Агу. Она влюбилась в Листа. То обстоятельство, что гениальный юноша не ответил сразу на ее чувство, только еще более придало ей силы. Нужно было во что бы то ни стало расположить его к себе. И старания графини увенчались полным успехом, тем более, что господствовавшая в то время идея свободной любви, находя художественное оправдание в романах Жорж Санд, широко открывала ему в его совести дорогу к сердцу замужней женщины.

Близкие отношения между влюбленными кончились тем, что графиня д’Агу бросила мужа и уехала с Листом в Швейцарию. Лист был наверху блаженства, как можно судить по следующему его письму к одному другу-писателю: «Если хотите описать историю двух счастливых любовников, то выберите берег озера Комо. Никогда еще небо не судило мне столь благословенного уголка на земле. Очаровании любви должно там действовать с удвоенною силою. Представьте себе идеальный образ женщины, небесная прелесть которой внушает благоговение, а рядом с нею — юношу, который верен и счастлив не в меру… О, вы, наверно, уже догадываетесь, как зовут эту любовную парочку!».

Счастье Листа продолжалось долго, потому что за время пребывания в Швейцарии графиня родила ему трех детей: Даниэля, Христину и Козиму. Лист был любящим отцом, но не обладал в то время большими средствами, как впоследствии, когда золото обильно сыпалось в его карманы. Жизнь становилась в тягость. Между тем, графиня д’Агу не привыкла к лишениям. Начались обычные сцены, ссоры, и дело кончилось тем, что любовники расстались. Лист предпринял большое артистическое путешествие, а графиня, по его требованию, поехала в Париж, где поселилась у его матери.

Вскоре и последняя тень близости между влюбленными исчезла. Графиня д'Агу тяготилась независимостью и, чтобы выйти на самостоятельную дорогу, занялась литературой. Ея первый роман «Нелида» имел большой успех, так как она описала в нем собственную жизнь. Конечно, Лист был в нем выставлен в самом черном свете. В этом отношении она сделала только то же, что сделала и Жорж Санд, оклеветавшая Альфреда Мюссе после разрыва, и леди Лем, подвергшая такой же участи своего бывшего любовника Байрона. Роман вызвал много порицаний, но его много читали. Шатобриан находил его даже образцом остроумной иронии, а молодой писатель Ронсар, бывший в восторге от графини, ставил ее произведена на одинаковую высоту с романами Жорж Санд. Последнее и было причиной того, что графиня посвятила Ронсару свои мемуары.

К удивленно, в этих мемуарах ничего не говорится о Листе. В предисловии она замечает по этому поводу: «Умно ли, хорошо ли передавать равнодушным читателям книгу своих наиболее тайных влечений? Разумно ли или бессмысленно писать и печатать свои мемуары? Вряд ли есть более щекотливый вопрос. Более десяти лет я тщетно искала удовлетворительный ответ. Мысль об этом меня часто до того мучила, что мне пришлось в конце концов совершенно ее бросить. Однако, она каждый раз возрождалась. И во время чтения мемуаров, что я делала с удовольствием, меня обуревали те же сомнения и те же искушения. Кроме Гёте и Альфиери, которые при своей откровенности всегда оставались в пределах добропорядочности, все писатели меня столь же отталкивали от себя своими автобиографиями, как и привлекали. Особенно Руссо вызвал во мне одновременно восторг и ужас своими удивительными и все-таки подлыми признаниями».

Себя, впрочем, графиня д’Агу считает «исключительным существом», потому что она обладает талантом и не пошла проторенными дорожками, а проложила себе в жизни собственную дорогу. По этой именно причине она нашла возможным опубликовать свои мемуары, изобразив своего прежнего любовника самым мрачными красками. Нужно ли прибавлять, что под словами «самостоятельная дорога» графиня д’Агу разумела полное пренебрежение ко всем приличиям и жизнь вопреки нравственному кодексу, начавшему складываться тотчас же после первого грехопадения?

Графине д’Агу не давали спать лавры Жорж Санд. Она ей подражала не только в жизни, но и в литературе и даже выбрала себе мужской псевдоним — Даниэль Стерн [103] Даниэлем звали ее сына от Листа, умершего в нежном возрасте. . Под ним, между прочим, она издала свою историю революции 1848 года. В этой истории графиня высказывает демократические воззрения, что, конечно, объясняется остракизмом, которому она подверглась в аристократических сферах из-за незаконной связи с Листом.