Константин Вершинин - Четвертая воздушная

Почти каждую неделю, как и в запасном полку, устраивались коммунистические субботники. Чаще всего курсанты разгружали вагоны с дровами или углем, помогали железнодорожникам ремонтировать транспорт, рабочим - налаживать производство.

В начале учебы на курсах был такой случай. Ночью наш батальон подняли по тревоге. Комбат Балабанов объяснил, что у пристани Нижняя Часовня терпит бедствие баржа с хлебом и что мы должны во что бы то ни стало ее спасти.

- Хлеб сейчас дороже золота, - сказал он. - В нем остро нуждаются рабочие Москвы. Не допустим потери ни единого грамма!

Среди нас не было такого человека, который бы не знал цены хлебу, ибо росли мы и воспитывались в трудное время крестьянского безземелья, нужды и голода. А теперь, во время гражданской войны, когда сотни тысяч хлебопашцев были оторваны от земли, когда кулачество и другие контрреволюционные элементы саботировали поставку и продажу хлеба, когда Республика Советов находилась в блокаде, большинство трудящихся городов испытывали особые трудности. Сознавая все это, курсанты с чувством личной ответственности за спасение "золотой баржи" устремились к пристани.

Баржа и в самом деле находилась на грани гибели.

- За мной, товарищи курсанты! - подал команду Балабанов и первым бросился по скользкому крутому берегу к ледяной воде.

Одни насыпали мешки зерном, другие носили их к железнодорожному пути, третьи грузили в вагоны. Это была самоотверженная, дружная работа. Такую слаженность, такой темп мне доводилось видеть редко - разве лишь в борьбе с заторами на реке во время лесосплава да с пожарами в Звениговском затоне, Казани и Симбирске.

Мы промокли до нитки, устали до изнеможения, но ни единого грамма хлеба не отдали воде. "Золотая баржа" была спасена, и ее поклажа отправлена московским рабочим. Заслуга в этом прежде всего комбата Балабанова, четко организовавшего ночной аврал и подавшего личный пример курсантам.

За учебными буднями, полными напряжения, прошла зима. Курсанты заметно мужали, жадно овладевали знаниями, памятуя наказ Владимира Ильича Ленина, учились "военному делу настоящим образом". Тон во всем- в учебе, дисциплине, общественной работе - задавали коммунисты. К тому времени я еще глубже осознал, к чему обязывает звание члена РКП (б), поэтому использовал даже малейшую возможность для того, чтобы оправдать оказанное мне доверие - стать в ближайшем будущем красным командиром.

На основе решений VIII съезда РКП (б) весной 1919 года проводилась перерегистрация коммунистов, Состоялась она и в нашей партийной ячейке. Это была борьба за чистоту большевистских рядов. Товарищи единодушно оказали мне доверие, что еще больше воодушевило меня, придало сил для успешного окончания учебы.

Нет смысла рассказывать о других подробностях нашей девятимесячной учебы. Важно то, что к лету двадцатого года, когда основным очагом гражданской войны стал Западный фронт, когда буржуазно-помещичья Польша и барон Врангель, вдохновляемые и поддерживаемые империалистическими акулами Антанты, пытались нанести сокрушительный удар по Советской республике, на Симбирских пехотных курсах состоялся очередной выпуск краскомов.

538-я маршевая рота, командиром которой меня назначили, входила в состав 14-го запасного полка и дислоцировалась в районе Дорогобужа. Направляясь к месту службы, я испытывал двоякое чувство. Было приятно, что мне сразу доверили сравнительно большой воинский коллектив, в то время как многие сокурсники получили должности на ранг ниже. Вместе с тем тревожила мысль, что и теперь, после окончания курсов, придется служить в запасных войсках Западного фронта, а не воевать с врагом.

Вот с таким настроением я и прибыл в свое подразделение. В роте насчитывалось около трехсот красноармейцев, в большинстве пожилые люди. В сравнении с ними я выглядел очень молодо. "Попробуй-ка, - думалось, - заслужи доверие и командирский авторитет среди таких дядек. Каждый в отцы годится..."

Ближайшая задача состояла в том, чтобы в кратчайший срок подготовить этих ратников второго разряда к действиям в условиях фронта. В беседе с ними я рассказал о своей крестьянской жизни, о плотницкой работе, о службе и учебе в Симбирске.

- Чего там, - понимающе закивали бойцы, - наш, от земли.

Отыскав вот этот ключ к мужицким сердцам, я сообщил, чем надлежит заниматься роте, что должен освоить каждый боец и какое важное дело - участие в вооруженной борьбе за родную землю и власть - предстоит впереди...

Несколько труднее было строить взаимоотношения с двумя подчиненными мне полуротными командирами из бывших офицеров. Оба хорошо знали свое дело и, разумеется, имели более высокое образование, чем я. И вот однажды в шутку, а может и всерьез, они решили проверить нового краскома:

- Как насчет преферанса?

Не зная значения этого слова, я почувствовал, однако, какой-то подвох в вопросе и, не растерявшись, ответил:

- Насчет преферанса решим чуть позже. Полуротные озадаченно переглянулись. И как только они ушли, я спросил штабного писаря, длительное время вращавшегося в офицерской среде, что такое преферанс.

- Игра в карты, - объяснил он. - Их благородия, бывало, развлекались...

На следующий вечер бывшие офицеры опять ко мне:

- Так как же с преферансом?

- А вот как, - говорю им. - Не время сейчас, товарищи командиры, перекидываться в картишки. Да и вообще не следует эту старую и дурную привычку перетаскивать в новую армию. Кстати, чем сейчас занимаются ваши люди? Не знаете? А следовало бы знать: к боям готовимся.

Смутились мои помощники:

- Извините, товарищ командир роты.

- В таких случаях можно и по имени-отчеству, - напомнил я. - Зовут меня, как вы знаете, Константином Андреевичем.

Впоследствии я сблизился с полуротными командирами. Вежливости и такту нас учили на курсах краскомов. Частенько предметные уроки этики давал сам Лютов, вращавшийся в среде лучших представителей русской армии. Был в роте и политический руководитель - политрук, много сделавший в области воспитания красноармейцев.

Занятия мы строили примерно по такому же принципу, как в Симбирском пехотном полку. Скидок на более почтенный возраст бойцов не делали, ибо перед лицом войны все равны - и безусые юноши, и зрелые мужи. Полуротные командиры учили подчиненных на совесть. Они придерживались золотого правила: кто оружием умело владеет, тот врага одолеет.

Следует заметить, что в период подготовки 538-й маршевой роты к отправке на фронт мы испытывали большие трудности. У нас не хватало винтовок и боеприпасов, форменного красноармейского обмундирования и постельных принадлежностей, медикаментов и продуктов питания. Люди нередко заболевали, их приходилось помещать в неблагоустроенные и переполненные госпитали. И все же основная задача была решена, и в начале октября 1920 года мы получили приказ об отправке на фронт, в район города Лида.