Константин Вершинин - Четвертая воздушная

Наряду с ремонтом пароходов и буксиров мы переоборудовали баржи для военных целей. В свободное время молодежь изучала стрелковое дело, которое могло пригодиться в любой момент, ибо в нашей округе, как и по всей стране, враги революции организовывали мятежи, антисоветские вооруженные выступления.

Не бездействовали враждебные силы и в Звенигово. Однажды ночью они подожгли склад лесоматериалов. Огонь угрожал заводу. Пронзительный сигнал сирены позвал рабочих, в том числе и сезонников, на борьбу с пожаром. Комиссар Смирнов, который жил в одном доме с нашей артелью, крикнул:

- Плотники, надо спасать завод!

Топоры, лопаты, ломы, ведра - все пошло в ход. Огонь был настолько сильным, что нам не удалось спасти склад. Частично пострадали и некоторые заводские постройки. Однако цехи, производственное оборудование и другое ценное имущество мы отстояли.

Диверсионные акты, контрреволюционные мятежи и восстания, о которых звениговпы узнавали из устных рассказов и газетных сообщений, были выражением ненависти ярых противников Октября, проявлением жестокой классовой борьбы, связанной с началом гражданской войны и иностранной военной интервенции.

Как известно, еще в декабре 1917 года была образована Всероссийская коллегия по организации и формированию Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Она координировала деятельность местных советских организаций по созданию частей РККА, учету военных формирований, руководя их обучением, по обеспечению войск вооружением, всеми видами довольствия и санитарно-медицинскому обслуживанию. Затем эти функции взял на себя Всероссийский главный штаб при Народном комиссариате по военным делам. Чтобы не возвращаться к этому вопросу, напомню, что в сентябре 1918 года Всероглавштаб был подчинен Реввоенсовету Республики, а в феврале 1921 года слит с Полевым штабом Реввоенсовета Республики и преобразован вместе с последним в единый Штаб РККА (с 1935 года-Генеральный штаб).

Большую роль в подготовке к строительству массовой регулярной армии на основе обязательной воинской повинности сыграли волостные, уездные, губернские и окружные военные комиссариаты, созданные в апреле 1918 года. А уже через три месяца началась мобилизация трудящихся от восемнадцати до сорока лет. Объявили ее и в пашей Вятской губернии. Часть населения зачислялась в невооруженные команды тылового ополчения, которые использовались на всякого рода оборонительных работах.

К лету восемнадцатого года из газетных сообщений нам стало известно о создании продовольственно-реквизиционных отрядов в Вятской губернии. Они формировались в Курской, Тамбовской, Воронежской и других губерниях. Отряды сыграли большую роль в обеспечении Красной Армии и голодающих районов хлебом, в вооруженной борьбе с контрреволюцией.

Отдельные кадровые рабочие и сезонники Звениговского затона тоже были мобилизованы, однако судоремонтные и другие работы не свертывались, а, наоборот, расширялись. Особенно это заметно стало после того, когда вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса, подготовленный империалистами Антанты. Для борьбы с мятежниками, поддержанными белогвардейцами и кулачеством, был создан Северо-Урало-Сибирский фронт во главе с командующим Р. И. Берзиным. Спустя некоторое время его отряды были сведены в 3-ю армию Восточного фронта.

Огонь мятежа охватил Томск, Челябинск, Омск, Пензу, Самару, с низовьев Волги шел к Казани, Царевококшайску и Звенигову. В затоне объявили военное положение. Часть судов, входивших в состав Волжской военной флотилии, приходилось ремонтировать и переоборудовать для ведения боевых действий специалистам нашего завода. Артель, в которой я работал, прикрепили к команде парохода "Ориноко". В соответствии с корабельным расчетом меня назначили подносчиком патронов к пулемету.

Воина полыхала рядом. В Царевококшайской округе, как мне стало известно впоследствии, против мятежников дрались Новгородский Коммунистический и Первый Латышский революционные полки, в устье волжского притока (река Казанка)-отважные матросы-балтийцы Николая Маркина... Естественно, в этих условиях заводская молодежь рвалась в бой.

В самом начале сентября мне довелось быть свидетелем общезаводского митинга, на котором Смирнов зачитал извещение ВЦИК о покушении на Владимира Ильича Ленина. "...Тов. Ленин... - говорилось в нем, - выступал перед рабочими завода Михельсона в Замоскворецком районе г. Москвы. По выходе с митинга т. Ленин был ранен...

Призываем всех товарищей к полнейшему спокойствию, к усилению своей работы по борьбе с контрреволюционными элементами.

На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов революции..."{8}.

Участники митинга пришли к единодушному мнению:

всеми доступными средствами бороться с противниками партии большевиков, с предателями великого дела Октября. Боркинские артельщики тоже искренне выражали негодование по поводу злодейства правых эсеров, наймитов иностранных империалистов.

Вслед за извещением ВЦИК газеты публиковали письма, постановления и обращения партийных и профсоюзных организаций, рабочих, солдат и крестьян. Вот что говорилось в обращении войск Восточного фронта, опубликованном в "Правде" 3 сентября 1918 года:

"Раны Владимира Ильича-наши раны. Его физическая боль жжет огнем наши сердца больнее, чем вражья пуля. С этого момента мы стали еще... беспощаднее к дерзкому врагу... Девятым валом пролетарского гнева мы смоем его с лица земли вместе со всеми его прислужниками..."

Ежедневно просили меня земляки читать сообщения о состоянии здоровья Ленина, о том, "что будет с супостатами", посягнувшими на жизнь вождя. И когда они узнали, что ранение не смертельно и что Совет Народных Комиссаров принял постановление "О красном терроре", облегченно вздохнули.

Мы единодушно решили помогать родной власти прежде всего трудом. Работали столько, сколько нужно было в интересах фронта, в интересах Волжской военной флотилии. В ее состав, как впоследствии стало известно, входили 6 миноносцев, 15 вооруженных пароходов, в том числе No 5 ("Ваня"), No 6 ("Добрый"), No 7 ("Ташкент"), "Лев", "Ольга". Суда, отремонтированные в затоне, уходили вниз по реке; их экипажи принимали участие в боях с врагом в районе Казани. Затем они возвращались в Звенигово, и мы заделывали пробоины в бортах, заменяли обгоревшую оснастку.

Между тем "Ориноко" тоже был восстановлен и готов к новым боям. Его команда получила разрешение на выход из Звенигово. В составе экипажа числились я и несколько моих сверстников. Мы в буквальном смысле слова не чувствовали палубы под ногами, жаждали любого поручения и, получив его от старших, ревностно выполняли.