Владимир Шигин - Вице-адмирал Нельсон

Бомбардировка Копенгагена была делом крайне рискованным по несоразмерности сил и трудности исполнения вследствие мелководий, но маневры все были так предначертаны, что Нельсона нельзя упрекнуть в пренебрежении каким-нибудь из тактических законов. Нельсон торопил адмирала Паркера начинать бомбардировку не потому, что ему хотелось поскорее подраться, а потому, что каждый день промедления делал задачу более трудной, ибо датчане усиленно готовились. Такие соображения вполне соответствуют правилам тактики, которая проповедует, что внезапность есть одно из верных средств к успеху. Паркер задержал начало Копенгагенского дела и тем затруднил его, а Нельсона мы за это дело никак обвинить не можем.

Надо думать, что способ, которым Нельсон повел в атаку свою эскадру при Трафальгарском сражении, послужил главным мотивом к обвинению его в пренебрежении к тактике. В этом сражении Нельсон спускался прямо на линию неприятельских судов, а, по мнению Кларка, “флот, спускающийся на другой флот перпендикулярно направлению его линии, будет разбит”.

…Начертанный Нельсоном план совершенно ясен. Он разделит 40 кораблей на три эскадры, из них две главные и одна из быстрейших кораблей – вспомогательная, которая должна присоединиться к одной из главных. Задача заключается в том, чтобы обрушиться всеми силами на центр и арьергард неприятеля и разбить его ранее, чем поспеет на помощь авангард. Нельсон желает, чтобы все корабли прорезали линию неприятеля и становились с подветра. Маневр прорезывания линии весьма трудный, но его суда почти не знают якорных стоянок, а потому он рассчитывает на искусство своих капитанов. Прорезывая линию, английские корабли дадут с каждого из бортов продольный залп в самых выгодных условиях; между тем, подходя, каждый из кораблей должен держаться на пересечку курса тому, у которого хочет пройти под кормой. Чтобы в этих условиях неприятель мог дать продольный залп, надо, чтобы у него был большой угол обстрела. Между тем мы знаем, что орудия того времени не были приспособлены к большим углам обстрела. Прорезав линию, английские суда становились под ветром, а потому дым из орудий быстро проносило ветром, тогда как дым, скопившийся с подветра у высоких бортов их противников, должен был оставаться весьма долго и препятствовать наводке орудий.

Все вышеизложенное показывает, что Нельсон составил план сражения вполне соответственно обстоятельствам того времени, а следовательно, согласно тактическим правилам, которые могли существовать в то время.

Чисто нравственная сторона инструкции – бесподобна. В каждом слове ее есть доверие к своим адмиралам, своим капитанам и ко всему личному составу. Заключительные слова первой части инструкции, что “никто из командиров не испортит дела, подведя корабль свой вплоть к неприятелю”, были бесподобны…

Заронив в каждого из капитанов искру огня вышеприведенными словами, Нельсон перед самым сражением раздул эту искру в целое пламя, сделав сигнал: “Англия надеется, что каждый исполнит свой долг”. Каждый сражался, как будто чувствовал на себе взгляды всех своих соотечественников, которым теперь, больше чем когда-либо, нужна была полная победа».

А вот мнение относительно тактических взглядов Нельсона современного историка британского флота Джеральда Джордана: «Тактика, которую применил Нельсон и его капитаны при Трафальгаре и Абукире, не была совершенно новой, да и сами они не были безрассудными смельчаками. Однако они были достаточно отважными, чтобы порвать с принятыми правилами. Боевые инструкции, восходящие к семнадцатому веку, заложили основы регламентации маневров во время морского боя, и эти маневры были схожи с теми, что применяет армия на суше. В обоих случаях целью сражения становилось не уничтожение противника, а достижение так называемого стратегического преимущества и сохранение армии и флота “inbeing”. Требование сохранять линию кордебаталии мешало агрессивным адмиралам и позволяло противнику, который не желал сражаться, достаточно легко выходить из боя. В результате упрямые попытки Грейвса в бою в Чезапикской бухте в 1781 году стоили ему победы. И тогда наиболее предприимчивые адмиралы стали прорывать вражескую линию, чтобы помешать противнику бежать. Нельсон довел эту тактику до логического завершения, используя сосредоточие сил и постановку противника в два огня, то есть атакуя его с обоих бортов. В результате достигалось уничтожение вражеского флота».

Флагманский корабль Нельсона «Викторы» на вечной стоянке в доке.

Можно приводить множество примеров преданности матросов Нельсону. Особенно же эта преданность была необходима перед Трафальгаром, когда Нельсон решил нанести французскому флоту решающий удар.

– Моя жизнь пойдет на ставку! – говорил Нельсон друзьям перед своим последним сражением. – Но я пришел сюда не для того, чтобы находить затруднения, а для того, чтобы их преодолевать!

С. О. Макаров, который считал Нельсона идеальным флотоводцем, пишет: «…Почему администрация не умела ценить Нельсона? Такой вопрос однако же легче поставить, чем разрешить. К счастью для Англии, никакие несправедливости не могли убить энергию этого человека, и пока бился пульс в этом теле, его энергия не ослабевала. То, что переносило его самолюбие, он хранил в себе, и этим самым дал прекрасный пример для подражания».

Любопытно и поучительно отношение Нельсона к вопросам аварийности кораблей.

С. О. Макаров по этому поводу считал: «Своим личным примером, своими наставлениями, своим деятельным сочувствием к славному несчастью Нельсон научил своих капитанов считать сбережение судна – вещью второстепенной, а первой главной обязанностью – почитать исполнение получаемых приказаний».

В одном из своих посланий в Адмиралтейство Нельсон писал: «Я не принадлежу к числу тех людей, которые боятся земли. Те, которые осмеливаются приблизиться к берегу, редко совершат какой-нибудь великий подвиг, особенно с мелким судном. В потере судна легко утешиться, но потеря услуг храброго офицера была бы, по моему мнению, потеря национальная. И позвольте вам заметить, милорды, что если бы меня самого судили всякий раз, как я ставил в опасное положение мой корабль или мою эскадру, то вместо того, чтобы заседать в палате пэров, я давно должен был быть исключен из службы».

Именно такими средствами Нельсон и воспитывал своих подчиненных, способных к самостоятельным решениям, готовых идти вслед за своим командующим хоть к черту на рога.

Отличным от других адмиралов своего времени Нельсон был и в вопросах бережного отношения к казенному добру, никогда не жалуясь на плохое снабжение и всегда опираясь на собственные силы. «Если мы и нуждаемся в чем-нибудь, то нужды эти скорее воображаемое, чем действительное» – вот его типичное послание в адрес вышестоящих начальников.