Владимир Шигин - Вице-адмирал Нельсон

Решение Нельсона привело в восторг супругов Гамильтон. Эмма бросилась контр-адмиралу на шею, что вызвало аплодисменты матросов. Бриг ушел, а Нельсон во всеуслышание объявил:

– Я не приемлю, подписанной капитуляции и аннулирую ее!

– Это невозможно! – попробовал возмутиться кардинал Руффо. – Мы же цивилизованные люди! Уже два дня, как мы подписали все параграфы, и обратного хода быть просто не может!

– У меня под началом тринадцать боевых кораблей, а значит, возможно всё! – ответил Нельсон. – Враги получат свое сполна! Договор был подписан без ведома короля, а потому он недействителен и незаконен!

Капитану Футу он тут же велел:

– Спустить переговорный флаг!

Пленных французов и итальянцев вместо Франции отправили в тюрьмы.

– Мы же добровольно сложили оружие и подписали капитуляцию! – возмущались они.

Их лупили прикладами в спины и гнали на рыночную площадь. Там бедолаг окружили разъяренные монархисты и началось… Из воспоминаний очевидца: «Режут ежедневно тысячи якобинцев и более. Мертвые их тела сожжены бывают из опасения заразительных болезней. Посажено в тюрьму до двух тысяч якобинцев и держать станут в заключении, пока невиновность их доказана будет. Казни и аресты, производимые над якобинцами, привели всех таковых в совершенную трусость и подлость, каковое исключение вселило в народе, преданном королю, превосходный дух мщения противу якобинцев и французов».

Неправомерность действий Нельсона по отмене условий капитуляции признает и известный британский военно-морской историк Д. Джеймс: «К стыду английского адмирала, капитуляция была утверждена обеими сторонами и по всем законным формам… и лорд Нельсон обязан был исполнить свято все статьи договора без исключения».

Однако Нельсон пожертвовал своей репутацией. Почему? Скорее всего в угоду не столько неаполитанскому королю, сколько той, которая пыталась руководить всей англонеаполитанской политикой. Эмма жаждала кровопролития, и ее желание было тут же исполнено!

Позднее Нельсон, оправдываясь за свои действия, будет так описывать происшедшее: «Я предложил кардиналу Руффо передать французам и мятежникам от моего имени, что перемирие прервано уже одним тем, что перед Неаполем находится английский флот, что французов не будут считать даже военнопленными… что касается мятежников и изменников, то никакая власть не вправе посредничать между нами и их милостивым монархом и они должны совершенно положиться на его милосердие, ибо никаких других условий им даровать нельзя. Кардинал отказался скрепить эту декларацию своим именем, и я, подписав ее один, отослал к мятежникам. Только после этого они вышли из своих фортов, как надлежало мятежникам и как надлежит, надеюсь, всем тем, которые изменяют своему королю и своему отечеству, чтобы быть повешенными или иначе наказанными по усмотрению их государя».

К этому времени непокоренной оставалась только крепость Сант-Эльма. На предложение Нельсона о сдаче ее комендант ответил вполне логично:

– Я не могу капитулировать перед тем, кто не держит слова!

Раздосадованный Нельсон бросил против крепости своих матросов и неаполитанских гвардейцев. Приступ был, однако, без особых усилий отбит. Стало очевидно, что с Сант-Эльмом придется немало повозиться. Снова начались долгие переговоры. Наконец французы добились для себя приемлемых условий и были переправлены в Тулон.

К этому времени в Неаполь на фрегате «Сабелла» прибыл король Фердинанд. Вызвав к себе кардинала Руффо, он зачитал ему свой манифест, в котором указал, что спасением королевства всецело обязан ему.

На это кардинал справедливо заметил:

– Ваше величество! Что касается меня, то я обязан овладением столицы пяти сотням русских солдат. Именно они разбили французов и освободили Неаполь!

Того же мнения была и королева Мария Каролина:

– Верю, кардинал, что без русских вы ни за что не отважились бы напасть на Неаполь!

Что касается российского императора Павла I, то, получив известие о взятии Неаполя и подвиге капитан-лейтенанта Григория Белла, он воскликнул:

– Белла хотел меня удивить, так я удивлю его тоже!

И пожаловал молодому офицеру орден Святой Анны первой степени, положенный только полным адмиралам.

А над Неаполем поднимались языки пламени и столбы дыма – то наводили порядок английские морские пехотинцы и королевские гвардейцы. Повстанцев и всех, кто случайно попадался под руку, расстреливали у ближайшей стены. В числе приговоренных к смерти оказался и всемирно известный композитор Доменико Чимароза, автор известной оперы «Тайный брак». За музыканта вступились и спасли русские офицеры. Впрочем, наши спасли тогда многих. Министр Мишеру, по долгу службы находившийся в русском отряде, не переставал восторгаться:

– Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Неаполь будет боготворить вас! Память о русских останется в нашей стране на вечные времена!

В какой-то момент Нельсон ужаснулся делу рук своих. На совещании капитанов у него невольно вырвалась фраза:

– Нельзя, однако, рубить головы всем в королевстве, будь оно даже полностью составлено из мошенников!

Доменико Чимароза (1749–1801) – итальянский композитор.

Но на этом его недовольство происходящим и ограничилось.

Мария Каролина, а за ней и Эмма Гамильтон требовали залить Неаполь кровью. Королева писала из Палермо своей подруге: «Я бы посоветовала лорду Нельсону обойтись с Неаполем так, как он обошелся бы с каким-нибудь мятежным городом в Ирландии».

Леди Гамильтон передала совет подруги своему возлюбленному, и тот в точности ему последовал: Неаполь был залит кровью. Британские историки признают, что в те дни на улицах города гвардейцы Фердинанда и матросы Нельсона убивали, убивали, убивали… Людей расстреливали, вешали, четвертовали и даже сжигали живьем. В дни террора особенно много было убито детей и женщин. Точное число жертв неизвестно, однако ряд историков считают, что их было не менее сорока тысяч… Имущество убитых тут же конфисковывалось королевскими агентами. И чем больше было в городе трупов, тем больше богател король.

Увы, как ни печально это признавать, но очаровательная леди Гамильтон оказалась столь охоча до человеческой крови, что не отказывала себе в удовольствии лично присутствовать на многочисленных казнях. Именно с ее «легкой» руки начал свою карательную деятельность в Неаполе Нельсон.

По прошествии двухсот лет исследователи жизни английского адмирала ломают голову, для чего понадобилось Нельсону с такой жестокостью убивать престарелого командующего неаполитанским флотом князя Карачиолло. Вся вина старого моряка, которого, кстати, Нельсон давно и хорошо знал, состояла лишь в том, что после бегства королевской семьи он попытался сберечь остатки неаполитанского флота. Князь Франческо Карачиолло долго и верно служил королевству, участвовал в сражениях с варварийцами, ловил контрабандистов. Будучи капитаном линейного корабля, отличился под началом английского адмирала Готама в боях с французами. В 1798 году Карачиолло стал командором [19].