Сара Бернар - Моя двойная жизнь

И Режина, спрыгнув на пол, тут же принялась отплясывать свое бурре, нашептывая грубые, безумные слова. Потом обняла меня, чуть не задушив, подбежала к маминому креслу и молвила, покрывая поцелуями ее глаза, волосы:

— Ну, ты довольна, что я ухожу?.. Теперь все достанется твоей Жанночке!

Мама слегка покраснела, но когда взгляд ее остановился на сестре Жанне, его затопила волна невыразимой любви. Она легонько оттолкнула Режину, снова закружившуюся в танце, и, откинув голову, склонила ее на плечо Жанны.

— Мы останемся вдвоем, — только и сказала она.

И столько всего невольно выразилось и в этом взгляде, и в этой фразе, что я обомлела. Я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, и смутно слышала только бурре моей младшей сестренки, которая в такт притопыванью по паркету всякий раз повторяла:

— Нас тоже будет двое, двое!

Это была тягостная драма, от которой содрогались четыре сердца, запертые в маленьком, мещанском мирке нашего жилища.

Мы с сестрой окончательно перебрались на улицу Дюфо. Я оставила у себя Каролину и взяла еще кухарку. «Моя милочка» почти все дни проводила со мной. По вечерам я ужинала у матери.

У меня сохранились связи с одним актером из «Порт-Сен-Мартен», который стал режиссером этого театра, возглавлявшегося тогда Марком Фурнье.

В ту пору там играли очень модную феерию под названием «Лесная лань». На главную роль была приглашена прелестная актриса из «Одеона», мадемуазель Дебэ, с очаровательным изяществом игравшая трагедийных принцесс Я часто получала билеты в «Порт-Сен-Мартен», и «Лесная лань» мне очень нравилась.

Я неустанно изумлялась, слушая восхитительное пение госпожи Угальд, исполнявшей роль юного принца. А танцы Марикиты приводили меня в восторг. О, сколько очарования было в этой дивной Мариките, в ее задорных, характерных танцах, отличавшихся неизменным изыском.

Благодаря старику Жоссу я знакома была почти со всеми.

Но каково же было мое удивление и мой ужас когда, придя однажды в пять часов в театр за билетами, я увидела бросившегося ко мне Жосса.

— Да вот она, наша принцесса, наша маленькая Лесная лань, вот она! — воскликнул он. — Сам Бог покровитель Театра, послал нам ее!

Я билась как угорь попавший в сети, но все напрасно.

Обольщая меня, господин Марк Фурнье дал мне понять что я окажу ему истинную услугу и спасу сборы театра. А Жосс, угадавший мои сомнения, заявил:

— Но, дорогая моя, вы ничуть не поступитесь своим высоким искусством, ведь эту роль играет мадемуазель Дебэ из театра «Одеон», а мадемуазель Дебэ — первейшая артистка «Одеона», и «Одеон» — театр императорский, так что это отнюдь не обесчестит ваши принципы.

Появившаяся в этот момент Марикита тоже принялась уговаривать меня. Послали за госпожой Угальд, чтобы мы отрепетировали с ней дуэты, так как мне предстояло петь. Да, я должна была петь вместе с настоящей певицей, первой актрисой «Опера комик» [28] «Опера комик» — театр комической оперы, основанный в Париже в 1715 г. .

Время шло. Жосс велел мне репетировать мою роль, которую я знала почти наизусть, так как много раз видела пьесу и обладала необычайной памятью.

Проходили минуты, которые складывались сначала в четверть часа, потом из них получалось полчаса, а там и целые часы. Глаза мои были прикованы к часам, огромным часам директорского кабинета, в котором я находилась.

Госпожа Угальд руководила мной. Голос мой показался ей красивым, но я без конца фальшивила. Она же успокаивала и подбадривала меня.

И вот наконец меня облачили в одежды мадемуазель Дебэ. Занавес поднялся.

Бедная я, бедная! Я была ни жива ни мертва. Однако мне удалось взять себя в руки после взрыва аплодисментов, увенчавших мой куплет пробуждения, который я продекламировала так, как если бы читала стихи Расина.

После конца представления Марк Фурнье предложил мне через Жосса ангажемент на три года; я попросила разрешения подумать.

Жосс познакомил меня с Ламбером Тибу, милейшим человеком, одаренным драматическим автором. Тот увидел во мне идеал своей героини — Пастушки из Иври, однако господину Фаю, быв тему актеру и нынешнему директору «Амбигю» [29] «Амбигю» , или «Амбигю комик» — первый бульварный театр в Париже, созданный в 1769 г. В первой половине XIX в. «Амбигю комик» стал одним из самых популярных бульварных театров Парижа. оказывал в какой-то мере финансовую поддержку некий де Шилли, прославившийся прежде в роли Родена из «Вечного жида» [30] «Вечный жид» — роман французского писателя Эжена Сю (1804–1857). теперь же женившись на женщине достаточно богатой, он ушел из театра и стал заниматься администрированием. В тот момент, мне думается, он как раз и уступил «Амбигю». Фаю Де Шилли покровительствовал очаровательной девушке по имени Лоранс Жерар. Ее отличали мягкость и заурядность, она была довольно хорошенькой, но без особой красоты и грации.

Фай ответил Ламберу Тибу, что ведет переговоры с Лоранс Жерар, но что тем не менее не может не пойти навстречу пожеланию автора.

— Только с одним условием, — заявил он. — Я требую прослушивания вашей протеже.

Мне пришлось исполнить волю этого незадачливого директора, преуспевшего в новой должности ничуть не больше, чем в старой, когда был артистом. Прослушивание имело место на сцене «Амбигю», освещенной жалким переносным фонарем; всего лишь в метре от меня господин Фай раскачивался на стуле, положив одну руку на живот, а пальцы другой запустив себе в огромные ноздри. Меня тошнило от отвращения.

Ламбер Тибу сидел рядом с ним, на лице его сияла улыбка, а глазами он пытался подбодрить меня.

Для прослушивания я выбрала кусок из «Любовью не шутят», ведь я должна была играть в пьесе, написанной прозой, и потому не хотела читать стихов. Мне показалось, что я была совершенно очаровательна, такое же мнение сложилось и у Ламбера Тибу. Однако когда я кончила, этот несчастный Фай тяжело и неуклюже поднялся со своего места, о чем-то тихонько переговорил с автором и пригласил меня к себе в кабинет.

— Дитя мое, — заявил отважный и недалекий директор, — дитя мое, вы совсем не годитесь для театра!

Я упрямо нахмурилась.

— Совсем! — добавил он. Тут дверь отворилась, и он продолжал, показывая на вошедшего: — Можете спросить об этом у господина де Шилли, который тоже был в зале и слушал вас, вот увидите, он наверняка скажет вам то же самое.

Господин де Шилли утвердительно кивнул головой и, пожав плечами, шепнул:

— Ламбер Тибу с ума сошел, где это видано — пастушка, и такая тощая! — Затем, позвонив, приказал служащему: — Пригласите мадемуазель Лоранс Жерар.

Я все поняла. И, не простившись с этими двумя грубиянами, покинула кабинет. Но на сердце у меня было тяжело.