Эдгар Кейси - Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары

За смертью бабушки последовали дни горя и беспорядка. Я не знал, каким путем мне идти дальше по жизни. В это время я часто шел в сарай, ждал, но не получал никакого отклика. Тогда я пошел на кладбище и сел у могил бабушки и дедушки, но мне не приходило ни одного елова, ни одной мысли от них. Тогда я вспомнил, что сказала мне бабушка: «Твоя мать станет твоим лучшим другом и защитником». И я начал все больше и больше разговаривать с ней. Я чувствовал, что сестры, которые были моложе меня, должны получить хорошее образование в школе, и приводил множество аргументов в пользу переезда родителей в город, где у девочек будет намного больше возможностей, и им не придется ходить в школу так далеко. Мы много рассуждали вместе, и наконец было решено, что лучше всего переехать в Хопкинсвилль. Там мои сестры, по крайней мере, могли бы посещать школу, поскольку больше нигде не было школы поблизости, куда они могли бы ходить сами, без сопровождения ־ведь мне нужно было ходить на работу.

Так, в холодный январский день наше скудное имущество было упаковано и погружено в фургон, и мы начали свой путь в небольшой городок. Я вел корову — подарок тети. Мы въехали в дом на Западной Седьмой улице, по соседству с Джоном С. Янгом, занимавшимся скобяными товарами. Позади дома был разбит небольшой сад, находились конюшня и сарай, где мы держали корову, — когда я в очередной раз искал ее, я познакомился с доктором Дуайтом Л. Муди. Девочки пошли в школу.

Каждому члену нашей семьи, имевшему свои симпатии и антипатии, было трудно устроиться в совершенно новом для нас обществе, нелегко налаживать дружеские отношения в совершенно незнакомом месте. Вскоре я устал от этого беспокойства. Моя странная душа испытывала слишком большое напряжение от бесконечной толкотни и гонки, поэтому я вернулся в деревню, чтобы работать у дяди К.Х. Кейси, занимаясь тем, что мне было привычно и знакомо на старой ферме Андерсона. Каждую субботу вечером я приезжал проведать мать, отца и сестер, а по воскресеньям с утра я ходил в воскресную школу.

В субботу домашние рассказывали мне о себе-новых проблемах, новых лицах, новой обстановке. И я понял, что каждый член нашей семьи постепенно меняется. Я очень беспокоился о матери, не говоря уже о новом обществе, в котором я оказался.

Мы испытывали большие трудности с работниками-неграми на ферме, а я не был ни достаточно взрослым, ни опытным, чтобы быть для них полноценным хозяином и надзирателем, поэтому мне было нелегко вписаться в это новое для меня окружение.

Одной из первых работ, которая была мне поручена, была вспашка поля под зерновые. Я взял мула, плуг и поехал один на стоакровое поле (40,47 га). С наступлением темноты я отпряг мула от плуга и поехал на нем назад домой. Я проезжал мимо хозяина и других мужчин, когда заметил, что они смотрят на меня с удивлением, а затем хозяин выбежал и закричал: «Слезай скорей, этот мул убьет тебя. На нем никогда прежде не ездили верхом». Но мул не выказывал никаких признаков недовольства. Несколько дней спустя, когда один из мужчин попытался поехать на этом же муле, он тут же сбросил его на землю и, насколько мне известно, никогда больше и никому не позволял сесть на себя верхом. Больше мне не давали этого мула для пахоты. До сих пор все, кто это видел, не могут понять, почему животное позволило мне сесть на себя верхом в тот вечер.

Я работал на ферме целый год. Восьмого августа, в пятницу днем, была годовщина смерти моей бабушки. Меня послали вспахать поле, чтобы посадить урожай к следующему году, и в этот момент мне явился новый небесный посланник.

Я только-только отобедал и возвращался на поле, ведя четырех мулов, слез с седла, чтобы что-то поправить на плуге, и вдруг услышал голос за спиной. Подумав, что это кто-то с фермы, я ответил на оклик еще до того, как оглянулся. Однако в этот момент я ощутил удивительно приятное чувство неземной легкости, и когда я посмотрел назад, то увидел то, что, как мне показалось, было тем же видением, которое я некогда наблюдал на лесной опушке. На сей раз мне было сказано: «Оставь свой плуг, пойди к матери, ей нужно, чтобы ты оказался рядом. Это очень важно. Иди сейчас же».

Я повел мулов, чтобы оставить их как можно ближе к дому, распряг их, вошел и сказал дяде, что я закончил работу. Я не сказал ни куда я иду, ни что собираюсь делать, за исключением того, что я ушел с фермы. Это ему очень не понравилось, поэтому он отказался отвезти меня и даже не помог добраться до города, который находился приблизительно в тринадцати с половиной милях от фермы (около 22 км). Я собрал свое немудреное имущество, повесил узелок на палку и уверенно отправился в путь около трех часов дня. Домой я пришел поздно вечером, родители и сестры уже были дома. Когда я вошел, дядя сидел за столом и ужинал с ними. Он ехал по дороге, в то время как я срезал путь и шел полями. Он успокоился и приехал, чтобы выяснить, что со мной случилось, понять, почему я решил уйти.

Мы проговорили с матерью о том, что произошло в поле, большую часть ночи.

На следующий день после того, как я ушел с фермы, в городе я обошел несколько магазинов, пытаясь решить, где бы мне хотелось работать. Первый магазин, в который я вошел, был книжным магазином Хоппера на Южной Главной улице. Мне понравилось, как он выглядит, понравился сам мистер Уилл Хоппер, когда я познакомился с ним. Это был высокий мужчина, ростом шесть футов или даже больше, стройный, с темными волосами и глазами. У него был очень приятный голос, но, как я вскоре выяснил, он предпочитал помалкивать. Прежде чем решиться, я перешел через улицу, чтобы поговорить о работе с мистером Чарльзом М. Лэземом. Он владел очень симпатичным галантерейным магазином. За несколько лет до этого мистер Лэзем проявил ко мне большой интерес, когда я приезжал в город по делам отца. День тогда был очень холодный, и я сильно замерз, пока добрался до города на своем белом мексиканском пони.

Мистер Лэзем заметил, что у меня слишком тонкая одежда и, будучи очень добрым человеком, дал мне пару рукавиц и показал, как подложить газету под одежду, чтобы защититься от холода. Теперь, говоря со мной, он предложил мне вернуться и обратиться к нему, когда я решу, где мне хочется работать.

Затем я пошел в находившуюся по соседству аптеку Р.С. Хардвика, чтобы спросить о работе. Потом, идя вдоль улицы, вошел в обувной магазин Бернетта, затем в магазин одежды на углу Главной и Седьмой улиц. После, перейдя через улицу, я вошел в банк Хопкинсвилля, где поговорил с мистером Макферсоном. Затем я спустился чуть ниже по улице и зашел к портному Хузье, лавка которого находилась неподалеку от книжного магазина Хоппера. Потом я вошел в магазин скобяных товаров Томпсона, где поговорил с управляющим, мистером Дж. А. Мидоу.