Елена Муравьева - Финансовый чародей Ялмар Шахт

О связи политики и денег сказано достаточно. Тем ни менее, когда очередной раз какую–нибудь партию обвиняют в том, что она «поднялась» на деньгах некой финансовой структуры или же эту финансовую структуру упрекают в поддержке определенного режима, общественность вскипает праведным гневом и ропщет: доколе ОНИ (масоны, финансисты, евреи (нужное подчеркнуть)) будут навязывать нам свои правила игры? Да это же заговор против человечества!

Что касается масонов и евреев, то их участие во многих мировых событиях, сильно преувеличено. А вот деньги всегда были, есть и будут самыми активными катализаторами перемен и лучшей политтехнологией. Поэтому не надо переживать из–за очередного разоблачения. Испорченными нервами исторические законы не изменишь. И хочется нам того или нет, но в каждом звонком лозунге, озвученном в широких массах, звенит злато–серебро очередного олигарха.

Немецкий фашизм не стал исключением и развивался благодаря обильным инвестициям, сделанными — по популярной версии — англо–американскими финансовыми кланами. Посредником же в этом альянсе был директор Национального Банка Германии (1916–1923), президент Рейхсбанка (1923–1930, 1933–1939), рейхсминистр экономики (1936–1937), рейхсминистр без портфеля (1937–1942) Ялмар Шахт.

Ялмар Горас Грили Шахт родился 22 января 1877 г. и в течение своей долгой жизни — умер он 3 июня 1970 г. — занимал многие посты. Но главной должностью (или званием?) этого человека было «Спаситель отечества» ибо Шахту удалось небывалое — он дважды спас Германию от финансовой катастрофы.

Однако у каждой медали есть оборотная сторона. И за эти же самые подвиги, но уже другой инстанцией — Нюрнбергским трибуналом — Шахт был признан один из главных нацистских преступников. Ведь, обеспечив Германии экономический взлет, Шахт, таким образом, заложил в фантастически короткие сроки основы военной промышленности и дал возможность фашизму развязать Вторую Мировую войну.

Но…вот ведь ирония судьбы…банкир был оправдан ибо, как выяснилась, главный финансист коричневых находился в оппозиции к власти и тому есть немало свидетельств.

В январе 1939 г. Шахт направил Гитлеру письмо, в котором указал, что правительство ведёт страну к краху финансовой системы и гиперинфляции и потребовал (!) передачи контроля за финансами в руки Имперского министерства финансов и Рейхсбанка. В сентябре 1939 г. Шахт резко (!) выступил против вторжения в Польшу. Негативно отнёсся Шахт к войне с СССР, считая, что Германия проиграет войну по экономическим причинам.

30 ноября 1941 г. он направил Гитлеру резкое (!) письмо с критикой режима.

Поддерживал Шахт и контакты с участниками заговора против Гитлера. За что был арестован гестапо, и два года провел в заключении.

Так что оправдание имело под собой веские основания. Хотя и было встречено широкой общественностью с огромным возмущением.

А началась история Шахта в ноябре 1923 г., когда не слишком известный банкир стал ответственным за денежное обращение в Германии и получил карт–бланш на решение любых вопросов, связанных с кредитно–денежной политикой.

Тут стоит немного отвлечься и рассказать о том, как жила Германия в далеком 1923 г.

…Те из нас, кто помнит лихие 90‑е, никогда не забудут слово «гиперинфляция». Но у нас в среднем цены за год вырастали в 15–25 раз. В Германии же, после поражения в первой мировой и благодаря кабальным условиям мирового договора, ситуация была куда хуже. С лета по осень 1923 г. уровень цен вырос в 850 тысяч раз, курс доллара почти в 400 тысяч. История бумажных денег не знала таких масштабов обесценивания. А финансисты не знали способы борьбы с ним.

В это сложное время Шахт, получив портфель государственного комиссара по валютным делам, а вскоре и должность президента Рейхсбанка, затеял финансовую реформу.

Суть ее сводилась к следующему: в стране была введена новая валюта, формально обеспеченная ипотекой на земельную собственность и недвижимость. Таким образом был уничтожен черный рынок, разгонявший и без того страшную гиперинфляцию.

Простым выделением 4 процентов государственных земель, в том числе занятых железными дорогами, под обеспечение новой денежной единицы, рентной марки, Шахт вселил чувство уверенности обществу и задал экономике невероятный импульс к развитию. Впрочем, это уже было следствием. Ибо первые шаги по стабилизации экономики привлекли в страну иностранных кредитов и инвестиции. В первую очередь, из США и Великобритании.

Почему именно из этих стран? Все объясняется довольно просто.

В начале 20‑х годов прошлого века доллар еще не имел господствующих позиций в мире. Но уже являлся самой устойчивой и желанной из валют в крупных странах мира из–за того, что участники первой мировой изрядно потратились, выясняя кто кого.

США же сохранили золотой стандарт и довоенный золотой паритет своей валюты. Это удалось и туманному Альбиону, менее других пострадавшему от военных действий и имевшему потому вторую по привлекательности валюту.

Этими объективными обстоятельствами, а не изощренным дальновидным коварством англо–американских корпораций, и объясняются национальные истоки спасительных траншей для Германии, приведшие к расцвету немецкой экономики. Что касается персоналий, то ключевыми игроками, определявшими стратегию послевоенного развития Европы, были в то время Банк Англии и Федеральная резервная система (ФРС), которые, согласившись с доводами Шахта о кредитах и финансовых вливаниях, имели в виду исключительно выгодное предприятие.

Судите сами: американцы и англичане давали немцам кредиты; немцы из этих денег выплачивали репарации Великобритании и Франции; Великобритания и Франция за счет репараций рассчитывались с США за взятые в войну кредиты и т. д. Круговорот денег в природе, обычная история.

Кроме выплат репараций транши шли и на развитие немецкой промышленности. И тоже к взаимной выгоде. Немцам приходилось расплачиваться акциями предприятий, а американский капитал, интегрируясь в немецкую экономику, обеспечивал ей бурный расцвет.

В 1929 г. немецкая промышленность вышла на второе место в мире по производству и представляла собой заново оснащенную, прекрасно оборудованную базу для будущего восстановления военного производства.

Для полного счастья не хватало только карманной партии власти, которая бы обеспечила инвесторам сохранность вкладов.