Владимир Броневский - Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Древние греки почитались ветреным, храбрым, несправедливым и разумнейшим народом на свете. Имея пылкий ум, замыслы свои искусно приноравливали они к случаям; столь скоры были в исполнении оных, что желать и владеть для них было одно; столь высокомерны, что почитали отнятым у себя то, чего не могли завоевать. Народ неустрашимый и беспокойный, в котором дерзновение превышало силы, смелость возрастала от опасностей и надежда от несчастий, который искал бедствий, вдавался им без размышления, праздность почитал мучением и, не давая себе покоя, не мог терпеть его и у других. Беспрестанно занимаясь будущим, невзирая на настоящее, завидуя друг другу, в междоусобиях проливая кровь своих сограждан, редко могли они согласиться на меры защищения своего общего отечества, никогда не могли соединиться в значительную державу и, если в сих превратностях гордиться могут славой многих великих полководцев, законодателей, философов и художников, то столько же должны себя упрекать в несправедливостях: ибо отличившийся знаменитыми подвигами почти всегда был оклеветан, отравлен ядом или изгнан из Отечества.

Вот какой кистью историки описывают древних греков. Нынешних можно уподобить старцу в преклонных летах: слабому, изможденному в силах и без противоречия слепо повинующемуся своенравной служанке. Однако ж столько веков неволи, деспотическое правление магометовых последователей, хотя разрушили памятники просвещения и художеств, но не совершенно подавили их дух и не совсем изменили прежний характер. Продолжительное рабство и уничижение в течение стольких веков долженствовали ослабить добродетели и умножить пороки нынешних греков. Основываясь на сем положении, принимая в уважение тяжкое иго народа, суждение благомыслящего не будет строго; ибо несчастье заслуживает снисхождения. Трудно с точностью изобразить характер, искаженный бедствиями, падший от несчастий, и потому постараюсь означить только главные свойства оного. Греки тщеславны в счастье, искательны и льстивы в превратностях судьбы; с терпением, уклончивостью удивительной, тихим шагом они достигают почти всегда своей цели. Любовь к свободе и равенству еще не угасли, но взаимное недоброжелательство отклоняет то согласие, которое могло бы поставить их на чреду самобытных народов. Опасность встречают они бестрепетно, умеют умереть великодушно и для своего освобождения при удобном случае никогда не усомнятся пожертвовать жизнью. Храбрость их не уступает твердости спартанской, они сколько дерзки в сражении, столько же хвастливы и ничем не довольны после оного, ни самая щедрая награда за малую услугу не может удовлетворить их. За сию хвастливость некоторые путешественники подозревали их мужество; сие несправедливо и, по моему мнению, происходит оная от беспокойного нрава и наклонности к распрям, которыми отличались и предки их от всех народов. При деятельности и трудолюбии, они так проницательны и ловки в торговых оборотах, что из всего умеют извлекать себе пользу и в сем отношении, думаю, далеко превосходят прародителей своих, которые также любили и поклонялись деньгам.

В отечестве наук и изящных художеств, хотя и есть несколько училищ, содержимых на иждивении частных людей, нет теперь ни одного Апеллеса, Фидиаса и Праксителя; но искры того божественного огня, которым обладали предки их, посредством ли немногих письменных памятников или чрез изустное предание, по наследству перешел и к нынешним. Не имея никакого образования, многие обладают счастливыми дарованиями; оные ощутительны и в простых поселянах. Вежливость, ловкость, какое-то особенное красноречие в выражениях, в изъяснении мыслей искусный, остроумный и замысловатый оборот слов, притом вид добросердечия, откровенности и вкрадчивости, служащий завесой лукавства и часто подлога, преимущество грека в сравнении с другими народами равного им состояния людей делается очевидным. Доказательством сему послужить может и то, что немногие обучающиеся в иностранных университетах в короткое время успевают во всех науках, особенно же математических, словесных и даже самых отвлеченных и глубокомысленых. Архипелагские греки, занимающиеся мореходством, говорят по-турецки и по-итальянски, никогда оным грамматически не учась. Новый язык, происходящий от древнего, искажен турецкими словами, однако ж имеет доброгласие и миру. Древний же эллинский, которым писали и управляли сердцами целого народа славные витии Греции, немногие ученые греки разумеют, оным говорят теперь только профессоры в европейских университетах и малое число любителей словесности. Сии немногие ученые греки редко возвращаются в отечество и потому знания их для соотечественников остаются бесполезными. Гомеровы стихи (хотя не всякий из них понимает) поют с удовольствием, гордятся славой своих героев и любят воспоминать золотой век давно прошедшего своего блаженства. Страсть к зрелищам и увеселениям облегчает нынешних греков в тягостной их неволе. Подобно древним, как дети милые и легковерные, они переходят от грусти к веселью с чрезмерной скоростью, в свободное время поют и пляшут без усталости, в кругу искренних любят выпить умеренно, и в сии только минуты в приятных воспоминаниях забывают бедствия, утешают себя надеждой лучшего будущего времени и мечтают о вольности своей. Музыкальный их инструмент подобен скрипке с тремя струнами.

Вкус греков в украшении храмов, в убранстве домов и одежде совсем ныне изменился. Красный и голубой цвет предпочитают прочим, смешение оных в шелковых материях и в крашении комнат составляет пестроту, неприятную для взора. Резьба, коей украшают церкви и жилища, также и живопись, не стоят и названия сего. В строении домов и мебелях, исключая чистоту и опрятность, подражают туркам. Мечети, строенные греками, при первом взгляде возбуждают невольное удивление, и если не отличаются оные правильностью вкуса, то имеют много величия и той смелости в исполнении, которая свойственна была древним их зданиям. В образе жизни умеренны, воздержаны, строго наблюдают посты, не знают роскоши, и те, которые занимаются торговлей, крайне благоразумны в расходах, у тех же, которые малые имеют сношения с иностранцами, можно найти гостеприимство и приветливость, коими славились их предки. К преимуществам сана совсем не чувствительны. Хотя при встрече с иностранцем они и именуют себя титулами наидревнейших фамилий; но сии Палеологи, Комнины и Ласкарисы, первые чиновники на островах, архонты и проестосы и т. п., не имея никаких прав дворянства, пользуясь только уважением личного достоинства, обращаются с последним работником как себе равным, подобно ему трудятся в поле или в тесной лавочке продают мелочные вещи. Вся разность состоит в том, что богатый, нанимая поденщиков, оставляет себе легкое упражнение и не считает за стыд трудиться для себя. Сие обыкновение поддерживает и утверждает любовь к равенству, изъяснить же оное можно и тем, что зажиточные люди, дабы избегнуть притеснений корыстолюбивых турецких чиновников, особенно своих единоверцев, поневоле живут умерено и стараются скрывать богатство.