Владимир Броневский - Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Поэзия в таком здесь уважении, что хотя невесты и уверены, что объявление любви прозой бывает искреннее, нежели стихами; однако ж жених, делающий предложение стихами, получает преимущество пред тем, который объяснился бы прозой. Поэзия сицилийская, подобно пламенному их небу, дышит нежностью, сладострастием, украшается прелестными вымыслами, обнаруживающими дух народа, страстного к изящному, и сицилийцы в излияниях лести, столько нравящейся прекрасному полу, по справедливости должны почесться природными и удивительными стихотворцами.

При браках дворянства нет никаких суеверных обрядов; но пышность и расточение на свадебных пирах по законам моды есть более, нежели суеверие. Между простым народом наблюдается следующее: по совершении бракосочетания дружка подносит жениху и невесту большую ложку меду, приговаривая: «Живите в согласии и любви, будьте так счастливы, как сладок сей мед». Очень бы недурно, если бы к меду примешивали чего-нибудь горького, дабы чрез сие вразумить молодых, что в редком супружестве не встречаются неприятности, что путь жизни усеян тернием и что нет розы без шипов. По выходе из церкви новосочетавшихся сажают на обвешанных цветами и лентами ослов; сельская музыка, состоящая из волынок, кларнетов и флажолет, или гитары, начинает играть веселые песни; сват и дружка, в предвещание, что супруги будут иметь многих детей, беспрестанно до самого дому жениха бросают на молодых горстями пшеницу. Сие предвещание самым делом исполняется, ибо сицилийские женщины очень плодородны; многие имеют по 20 детей, а другие, как уверяют Фацелло и Каррера, рождают до 40. Обычай посыпать новобрачных пшеницей сохранился от языческих времен; ибо то же самое употреблялось при служении Церере, которая почиталась первым божеством острова Сицилии. Наконец, в ознаменование терпения и умеренности, молодые за столом не должны есть, после же обеда, дабы напомнить мужу, что он в новой жизни приемлет на себя трудные обязанности и заботы, отец молодой подает ему кость с сими словами: «Обгложи ее и ведай, что та кость, которую глодать тебе предстоит, гораздо тверже и труднее к сварению». Жениться в мае месяце, почитаемом несчастным, крайне стараются избегать. Суеверие сие перешло от римлян ко многим европейским народам, и хотя не верят сему точно так, как первому числу апреля, однако ж оно и доныне в употреблении.

Сицилийцы в пище умеренны и воздержаны; мяса употребляют очень мало; зелень, плоды, рыба и разного рода сладкие кушанья составляют самый роскошный их стол. Большое употребление мороженого и лимонада в столь жарком климате служат к прохлаждению, и, как врачи уверяют, к укреплению желудка; но излишество разных прохладительных, приправленных пряными зельями, производят болезнь, называемую здесь Umori Salsi, от скопления кислот происходящую. Продажа льда и снега доставляет великую выгоду; ибо сохранение оного стоит больших трудов. В зимнее время, когда на горах выпадает снег, лежащий только несколько часов, крестьяне как некую драгоценную манну сметают и набивают оным пещеры, на вершинах гор находящиеся, и помощью воды и соли тотчас претворяют снег в ледяную массу, который, будучи тщательно закрыт от солнца, сохраняется довольно долгое время, но как не каждый год выпадает на горах снег, то и неудивительно, что лед бывает иногда столь же дорог, как сахар. Пьянство почитается величайшим пороком, и хотя с первого взгляда на народ, судя по их восторгу и веселости, покажется оный иностранцу причастным сему пороку, но мне никогда не случалось видеть, даже из черни, пьяного, валяющегося на улице.

Дворянство одевается по-английски; дамы следуют парижским модам. Палермская чернь и вообще во всех приморских городах носят матросское платье и красный шерстяной колпак; крестьяне же и в самые жары не скидают своих толстых бурок с капуцинским капюшоном, который очень удобен в дождливую погоду; в холодное время надевают по две и по три бурки. Таковая одежда предохраняет их от опасных в сем климате простуд; ибо в горах, во время сильного зноя, простирающегося до 70, при сирокко до 80 и более градусов, теплый ветер вдруг переменяется на холодный. В женском наряде сохранилось нечто греческое. Поселянки весьма ловко носят покрывала и стан перевязывают кушаком.

Сицилийцы, как в чертах лица, так и характере сохраняют какую-то суровость; судя по наружности и делам, это еще тот самый народ, который обагрил руки на Сицилийской вечере. В 1800 году, когда французские войска возвращались по договору из Египта, одно транспортное судно остановилось в Агосте; 93 французских солдата, не умевших снести грубых насмешек, были побиты каменьями и кинжалами. В Палермо с турками случилось подобное же несчастье, и если бы не было там адмирала Ушакова, командовавшего тогда соединенным российским и турецким флотом, то приведенные в бешенство турецкие матросы, из коих у одного вор среди дня в лавке вырвал из рук кошелек с деньгами, могли бы произвести ужасное кровопролитие. Народ, хотя и зависит от дворянства и духовенства, однако ж страх кинжалов воздерживает несправедливость и притеснения и делает господ их кроткими и снисходительными. Поселяне не столько ленивы, каковыми почитают их некоторые путешественники. Порок сей принадлежит черни, скитающейся в больших городах, убийство и воровство которой происходят не от избежания горести или нужды; но от привычки к рассеянной и развратной жизни. Многие преступники признавались, что они совершили убийства единственно для того, чтобы на один вечер доставить себе удовольствие. Сии так называемые лазарони бродят по улицам, просят милостыню и если иногда в нужде вырабатывают что-нибудь на пристани, то все деньги несут в шинок, нанимают подругу, которых весьма много, пьют с ней, поют и пляшут, и как говорят, они «наслаждаются жизнью». Печальная мысль, что болезнь и старость лишит пропитания, никогда не беспокоит его воображения; ибо состояние нищего старца, по похвальной набожности богатых, есть самое беззаботное в рассуждении пищи и приюту. Правительство, не имея способов занять работой такое множество тунеядцев, не в силах отвратить многие убийства, ими совершаемые, однако ж со времени пребывания короля в Палермо оные случаются не так часто, как прежде. Ночью по всем улицам и переулкам стоят драгуны на лошадях и с заряженными ружьями; в 10 часов запирают шинки, чернь прогоняют в подвалы и никому без фонаря не позволяют ходить по улицам. При правлении вицероев нанять убийцу стоило не более 100 и 150 рублей, теперь же по строгости полиции и за тысячу такое злодейство редко купить можно.

Сицилийцы, несмотря на то, что столько преданы удовольствиям и праздности, не утратили еще, подобно итальянцам, военного духа. Они, любя забавы, не потеряли из виду отечества, и хотя военное звание не в таком уважении, как бы надлежало ему быть, однако ж на храбрость солдат и усердие народа король может надеяться и в случае нужды может оными воспользоваться.