Владимир Броневский - Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Монахов в Черногории весьма мало. Они ведут строгую, совершенно затворническую жизнь. В сей сан посвящаются особы из именитейших граждан; они занимаются учением, довольно просвещены, ибо надеются достигнуть митрополитского достоинства, и участвуют на сейме в выборе владыки. Они разделяются по 4 монастырям, находящимся в Цетине, Станевичах, Берчели и на речке Чернице. Светское духовенство едва умеет читать и совершать службу и в одежде не различается от народа. Священник, входя в церковь, снимает на паперти свое оружие и берется за него первый при клике: кто есть витязь! Они отличаются храбростью, и потому большей частью, по избранию своих прихожан, начальствуют отрядами. Священники, кроме сана, весьма уважаемого, не имеют никаких посторонних доходов, а довольствуются своим достоянием, и никогда не отделяются от своего семейства.

Достоверные писатели полагают основание здешней епархии в XIV столетии. Одни приписывают оное императору Стефану из дома Нейманья, другие – Стефану, королю Сербии, который, дабы иметь в стране сей более приверженцев, возвел архиепископство Цетинское на степень митрополии, зависящей от патриаршества Константинопольского. Римские писатели уверяют, что Македоний, один из греческих епископов, в 1640 году написал покорную грамоту папе Урбану VIII, но не видно, чтобы он, ниже преемники его, искали соединения с западной церковью. Напротив, независимость черногорских митрополитов явствует и из того, что в 1720 году, во время посвящения одного из них, султан послал своего чауша засвидетельствовать ему свое уважение и уверить в своем доброжелательстве. Нынешний митрополит, покровительствуемый императрицей Екатериной II, умел склонить Иосифа II к утверждению духовной своей независимости. Петр Петрович получает от двора нашего значительное вспомоществование; прочие его доходы, состоящие в приношениях и сборах с его собственного имущества, могут простираться до 40 или 50 000 рублей.

Влияние митрополита Черногорского на славянские народы Сербии, Боснии, Герцеговины и Далмации, содействие его с нашими войсками в войне против французов, сделают, может быть, подробности о нем занимательными.

Петр Петрович родился в 1753 году, в селении Негуш близ Катаро. С малолетства назначенный быть главой республики, он воспитывался в С.-Петербурге в Невском монастыре; сие воспитание, при природных дарованиях, сделало его достойным сего сана. Проходя все чины духовного звания, в 1777 году, в Вене, он был принят императором Иосифом II благосклонно и в том же году в Карловице посвящен в митрополиты. Отправясь из Вены в С.-Петербург, хотя вспомоществуем был аббатом Долчи и рагузинским графом Зиновичем, но предложения его не имели успеха. В другой же раз при дворе Екатерины Великой был он принят с отличным вниманием. При вторичном возвращении из Петербурга, во время Турецкой войны 1789 года, он сделал диверсию в Боснии и Герцеговине, а в 1788 году влиянием и внушениями отвлек войска паши Скутарского от участия в войне против России. Сия преданность обратила на него милости императрицы. Славное разбитие Магмута, паши Скутарского, еще более сделало его известным. Император Павел I также был к нему милостив и украсил его орденом Св. Александра Невского. В сем 1806 году наиболее ему обязаны приведением в подданство жителей Катаро. Император Александр I, кроме многих щедрых подарков, за отличную его храбрость, при защищении Катарской области оказанную, пожаловал ему богатый клобук митрополита.

Петр Петрович немалого роста, имеет стан стройный, лицо румяное, вид привлекательный, наружность важную и глаза, исполненные живости. Я имел случай видеть его при въезде в Катаро, когда он был в церкви, на вахт-параде, при осмотре укреплений и в доме губернатора генерала Пушкина; видел его в сане первосвященника, владетельного князя, генерала, инженера, обходительного придворного, и могу сказать, он не похож на Петра Пустынника, собравшего воинство крестоносных рыцарей, он один в свете архиерей, согласующий в себе достоинства, столь противоположные пастырскому жезлу. В церкви, когда с важностью сел на приуготовленный ему трон, он был царь. В доме у генерала, черное бархатное полукафтанье, подпоясанное богатым кушаком, на коем висела сабля, украшенная драгоценными каменьями, круглая шляпа и Александровская лента чрез плечо, представляли его более генералом, нежели митрополитом, и в самом деле он с большой ловкостью повелевал пред фронтом на вахт-параде и при осмотре постов крепости, нежели с небольшой уклонкой благословлял подходивших к нему офицеров. Он всегда окружает себя многочисленной свитой; витязи его или гвардия – настоящие исполины, чудо-богатыри; самый меньший из них не менее 2 аршин 12 вершков; впереди шел великан росту 3 аршин; оружие их блестит золотой насечкой, перламутром и кораллами; одежда вся обшита позументом и залита серебром. Петр Петрович говорит по-итальянски, по-французски и по-русски, точно как на своем природном славянском языке, но по своей политике и сану полагает приличнейшим употреблять в публичных переговорах, для первых двух, переводчиков. Он чужд предрассудков и суеверия, любыит просвещение, находит удовольствие беседовать с иностранцами, внимательно наблюдает ход политических происшествий в Европе, умеет пользоваться обстоятельствами и искусно вывертывается из трудных дел. Путешествия его, просвещение и природная острота придают разговору его ясность и приятность, а обхождению самую тонкую вежливость и важность. Ум его в беспрестанной деятельности; властолюбие управляет всеми его деяниями и помышлениями. По всему кажется, что он весьма расположен к завоеваниям. Политические и военные его дарования и дух его народа могли бы обнадежить в успехе, если бы он был в состоянии приучить черногорцев в подчиненности, без которой и храбрость их бесполезна. Возвышенным умом, мужеством и твердостью он сделался царствующим самовластным владыкой. Воля его почитается законом, и черногорцы слепо ему повинуются; они боятся его взора, и исполняя его приказание, говорят: « Тако Владыка заповеда ». Таким образом соединив в себе гражданскую и духовную власть, он сделал много добра своему отечеству и прекратил частые смертоубийства и буйства. Впрочем, власть его кротка: непослушных предает он проклятью, и если в это время умирает кто-нибудь скоропостижно, то легковерный народ говорит: «гнев Божий поразил его; конечно, он был виновен!» Венецияне и австрийцы не признавали его владыкой Цетинским, Скандерийским и приморским, то есть митрополитом Черногорским, Албанским и Бокезским, может быть, потому, что последние две области не принадлежали ему; но он влиянием духовной своей власти умел привесть их в опасение, заставить уважать сам свой и искать его дружбы и расположения. Во время войны он лично предводительствует войсками и почитается столь же искусным политиком, как и генералом.