Владимир Броневский - Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Следствие такого расположения было, что они предлагали услуги свои всем державам, воевавшим с Турцией. Слава Петра Великого возбудила в них желание искать соединения с Россией. В 1712 году, по собственной наклонности, без постороннего содействия, отправили они депутатов с предложением верноподданства, и Петр Великий принял Черногорию под свое покровительство. С сего времени сделалась она щитом угнетенных турками христиан, которые находили у них дружеское гостеприимство и убежище безопасное. Сии так называемые ускоки или выходцы, получая право гражданства, будучи приняты как братья по крови, и до сих пор отличаются мужеством и верностью к своему новому отечеству. Со времен Петра Великого государи наши не преставали пещись о благосостоянии черногорцев, обращая особенное внимание на средства, могущие предохранить их от внешнего нападения и уничтожить внутренние вражды и коварные замыслы соседних держав. В 1718 году, когда венецияне объявили войну Турции, черногорцы вооружились на защиту республики в качестве ее подданных, но по заключении мира мнимое сие название уничтожалось, и они объявили себя принадлежащими России, которой монархи, изливая благодеяние и милости, не требовали от них никакой зависимости. Императрица Елизавета, во время голода, послала великие суммы для содержания народа. Императрица Екатерина II, за храброе содействие в войнах с Турцией, не преставала пещись о их благе. Император Павел украсил храмы их щедрыми подаяниями и учредил верховное судилище Кулук. Александр I завел училища и определил достаточную сумму для содержания их. Народ, чувствуя сему цену, не остался неблагодарным: во все войны России и Турцией не сходил он с поля и умирал в сражениях с мужеством и верностью неизменяемой. В войну 1768 года черногорцы взяли город Подгорицу и крепость Жабляк, опустошили окрестности, содержали Боснию и Албанию в беспрестанном страхе и, удерживая на своих границах многочисленные войска паши Скутарского и других соседних, в пользу России сделали немаловажную диверсию. Во всех войнах Екатерины Великой с султаном, они принимали деятельное участие.

В 1785 году бушатлей Махмут, паша Скутарской, предпринял укротить сию провинцию; он собрал ужасную армию, проник во внутренность земли, но в тесных проходах черногорцы стали твердо, и паша, предав огню занятые им селения, принужден был отступить с великой потерей. С сего времени черногорцы питали в себе желание мшения. В 1789 году они нашли случай удовлетворить оному: соединившись с австрийскими войсками под командой майора Вукасовича, они разбили пашу, проникнули в Албанию, сожгли множество турецких селений и с богатой добычей возвратились в дома.

По повелению нашего двора, подполковник граф Марко Ивелич набрал в Герцеговине и провинции Катарской 5000 корпус волонтеров. Митрополит Черногорский, предводительствуя значительной силой, разделенной на отряды, легкими сшибками и беспрестанными нападениями удержал соседственных пашей на своей границе и там, для войск наших, сражавшихся на Дунае, сделав немаловажную диверсию.

Мир, заключенный в Систове 1791 года, не утвердил их вольности. Султан, в знак их подданства, требовал небольшой дани. Черногорцы отказались и от малейшего вида зависимости. Порта старалась склонить их к тому переговорами, но все усилия и убеждения были тщетны, и турки снова прибегли к оружию.

В 1796 году тот же Махмут, паша Скутарский получил повеление, присоединив к себе войска соседних пашей, во что бы ни стало покорить или истребить непокорное племя славян. Паша вторгнулся в пределы их с превосходной силой, состоявшей из храбрых албанцев и янычар. Митрополит Петр Петрович, командуя малочисленным своим народом, встретил неприятеля у местечка Круссе, что близ крепости Подгорицы на границе Черногорской, и объявил, что здесь должно умереть или победить.

Решаясь одним сражением кончить кровопролитие, он стал в виду неприятеля на высотах, сделав фальшивую атаку на турецкий лагерь и отступив назад, поручил пяти тысячам отборных воинов защищать дефилеи, приказал на камнях положить красные шапочки, носимые черногорцами, и с главным корпусом в ночь сделав большой марш, обошел неприятеля в тыл и отрезал ретираду. На утро турки, обманутые огнями и шапочками, пошли к дефилеям 5000 черногорцев, подобно спартанцам в Фермопилах, дрались отчаянно, не уступили ни шагу и удерживали несколько часов стремление всей армии. В полдень митрополит, прошед непроходимыми горами, явился в тылу, спустился с гор и всей силой ударил на изумленного неприятеля. Турки дрались с остервенением. Черногорцы, защищая отечество, пренебрегая опасности, врубались в толпы их; сражения продолжалось трое суток. Неприятели гибли тысячами, не могли прорваться и разбиты были наголову. 30 000 легло на месте. Сам паша убит; обоз и богатый лагерь достались победителям. Голова паши, как знаменитейший трофей, вместе со знаменами, хранится в монастыре Цетине. Славная сия победа ужаснула турок, оградила независимость черногорцев и к свойственной им храбрости присоединила мысль о непобедимости. Следствием сего было, что пограничные округи Берда, Кучи и Пипери присоединились к Черногории.

В 1803 году Бонапарте простер виды свои на Черногорию, дабы, утвердившись в ней, держать Турцию в страхе и со временем отторгнуть от ней знатнейшую часть или нанесть ей неисцелимый удар. Как черногорцы до сих пор предлагали свои услуги всякому, кто обещал им помощь в нападении на турок; то, чтобы охранить от неволи, которую под видом помощи готовил им Бонапарте, тот же граф Ивелич, уже в чине генерал-лейтенанта, в звании доверенной особы послан был для открытия народу сего подлога и взятия нужных мер осторожности, которые и имели полный успех. По занятии провинции Катарской, Черногория вместе с оной соделалась значительным обладанием России. Главнокомандующий обеих областей, по отдаленности от отечества, хотя имел весьма малые средства, но искренняя преданность вообще всех славян помогла ему ниспровергнуть все коварные замыслы неприязненных держав. Сия преданность и похвальная самонадеянность на свое мужество утвердилась еще более победой у старой Рагузы, разбитием генерала Лористона на горе Баргарте в укрепленной батареями неприступной позиции, и наконец поражением генерала Мармонта, который с превосходной силой принужден был поспешно отступить от Кастель-Ново и, отказавшись от завоевания, думать о собственной своей безопасности.

Народ, столь к нам близкий и столь мало известный, говоря одним с нами языком, имея ту же веру, происходя от одной крови, между тем как мы, родные его братья, стоим на знаменитой степени просвещенных наций, ведет посреди варваров дикую жизнь, и имеет те же нравы, какие предки наши имели при храбром князе Святославе.