Александр Чичерин - Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

Рано утром нас собрали на берегу реки Неман, где отслужили торжественно напутственный молебн. В пределах земли Русской не было больше неприятеля. Наши батальоны спустились по крутым берегам к реке и перешли на ту сторону при барабанном бое и под звуки военного марша. Это была поистине торжественная минута. Это первый шаг к вызову, брошенному Европе. Каждый батальон взбирался на левый берег реки с криками «ура». Восторг был общий. Перейдя Неман, мы находились в Герцогстве Варшавском.

Императорская квартира заняла Лейпуны, маленькое местечко, которое мы прошли, чтобы занять квартиры в Вильконицах. Это большой переход, но никто не жаловался на усталость. Каждому из нас было приятно перенести войну подальше от нашей страны.

2 января. Четверг.

Опять сделали большой переход и, не доходя местечка Сейна, остановились в д. Стобинки, где я видел трактирщика, пруссака 96 лет, который отлично помнил Семилетнюю войну. [127]

Герцогство Варшавское уже несколько лет составляло часть Рейнской конфедерации, [128]управлявшейся саксонским королем. [129]Старый земляк удостоверял, что им жилось гораздо лучше под владычеством пруссаков; в особенности он жаловался на налоги и рекрутчину.

3 января. Пятница.

Наш полк, разместившийся на ночь по разным деревням, собравшись к д. Сейна, сделал очень маленький переход по Краснопольской дороге. Я занял квартиру, не доходя местечка Стабелыцизна.

В Сейне нашли трактир, в котором очень хорошо пообедали. Для нас это было неожиданностью, так как мы привыкли встречать по пути все опустошенным и разоренным, как по дороге в Вильно. Едва я прибыл в Стабелыцизну, как туда прибыл также отряд кавалергардов под командой Каблукова. [130]Вероятно, его по ошибке направили в деревню, уже нами занятую, но мы вынуждены были поместиться вместе до получения.

4 января. Суббота.

Дневка, но не для кавалергардов; их перевели в другую, нового распоряжения, деревню.

5 января. Воскресенье.

Выступили побатальонно. Наш батальон выступил в 8 часов утра и, пройдя местечки Краснополье и Сувалки, остановился в Крапивне.

Холод сильный. К нашему счастью, местность эта изрезана и покрыта лесами, которые защищали нас от ветра.

Сувалки – красивое местечко; здесь со вчерашнего дня помещается императорская квартира. Его величество стоял у окна и смотрел как мы проходили. Говорили, что государь пробудет здесь несколько дней.

6 января. Понедельник.

Выступили побатальонно. Квартиры заняли во Враново, пройдя местечко Рачки. Несмотря на страшный холод, все жиды из местечка Рачки выехали верхом на лошадях навстречу государю. Они вынесли балдахин совершенно вызолоченный, хлеб и много ценных приношений.

Занимаемая нами здесь позиция всего в полверсте от прусской границы. В этом можно убедиться без карты, глядя на постройки. В каждом доме печь с трубой, посуда глиняная немецкого образца, обычаи и нравы жителей больше прусские, нежели польские. Население как будто благосклонно относится к нам и несравненно радушнее, нежели к французам.

7 января. Вторник.

Выступили в 8 часов утра, а в 9 уже были в Пруссии. Императорская квартира направилась в Калиново, а мы немного дальше, в д. Скамента. Эта местность принадлежала прежде мазурам. [131]Население говорит на наречье, смешанном польском с немецким. Обычаи и одежда совсем прусские. Наш трактирщик уверял, что не помнит такой суровой зимы, как нынешняя. Действительно, холод был страшный, и к тому же было совсем мало снега на полях.

8 января. Среда.

Императорская квартира поместилась в Лейке; это очень красивое местечко. Здесь мы сделали привал и нашли очень порядочный трактир, что очень важно в походе. Мы заняли квартиры в полверсте от местечка Лейки, в д. Мунча. Голод не очень сильный, но все-таки было очень неприятно идти из теплой комнаты с рапортом к генералу Лаврову, так как я был дежурным. Несмотря на это, я отправился с рапортом, а оттуда – в штаб дивизии, в Бараны.

9 января. Четверг.

Дневка в Мунче. Утром я зашел за Писаревым, чтобы вместе отправиться в Лейки к графу Аракчееву, который принял нас очень хорошо. Я вручил адъютанту графа мое письмо к г-же Б. и мой дневник по сегодняшнее число. Я обещал г-же Б. прислать его и сегодня выполнил обещание.

10 января. Пятница.

Сделали переход в четыре версты. Императорская квартира остановилась в Дригаленах, а мы несколько дальше, в д. Кружевны.

8-я и 9-я роты заняли общие квартиры. Когда мы проходили через Дригалены, жители вышли навстречу государю, которого приветствовали, как и везде, с нескрываемым восторгом.

11 января. Суббота.

Императорская квартира перешла в Иоганесбург. Наш батальон прошел версту далее, до деревни Миттель-Погобин. Выступив из Кружевен, мы остановились на короткое время в Биале, незначительное местечко, в котором мы все-таки раздобыли кое-что для завтрака. Дорога от Иоганесбурга до Миттель-Погобина проходит через громадный сосновый лес, так называемый Королевский.

12 января. Воскресенье.

Дневка. Наш батальон должен заступить в караул при императорской квартире, и я как дежурный повел его в Иоганесбург. Обыкновенно смена караула происходила у нас без церемонии, а сегодня государю угодно было присутствовать, и так как мы не были подготовлены, то и не угодили ему.

Я провел день в трактире, так как другого помещения не было. Вечером была устроена иллюминация. Перед окнами государя воздвигли пирамиду с транспарантом, на котором красовалась надпись:

«Слава освободителю Европы Александру Великому».

Народ запрудил улицу, и не смолкало «ура» по адресу России. В это время государь, не обращая внимания на восторженные приветствия пруссаков, запершись в своей квартире с несколькими музыкантами Преображенского и Семеновского полков, репетировал с ними обедню, которую, по его желанию, должны были на завтра служить. Эта репетиция затянулась долго, и я смог отдохнуть лишь в 1 час ночи.

13 января. Понедельник.

Государь опять пришел к смене караула. Заметив, что мои люди без ранцев, рассердился на меня, сделал мне выговор и приказал посадить на 24 часа под арест. Это взыскание, хотя и не строгое, меня очень огорчило, так как оно было наложено не столько за мой промах служебный, сколько за дело Криднера, в котором я принял такое же участие, как остальные мои товарищи. Я передал командование старшему после меня офицеру и приказал ему идти на Курвиену, куда должен был в течение дня прийти наш полк, сам же отправился к графу Аракчееву, который за мной прислал. Он присутствовал при сцене между государем и мной и сказал мне, что его величество сказал ему, что знает меня давно как хорошего офицера, но что счел нужным наказать за мою рассеянность. После этого объяснения я, покинув Иоганесбург, откуда императорская квартира еще не предполагала выехать, отправился в штаб-квартиру генерала Потемкина в Курвиену, а оттуда – в Гайдин, в мою роту, где я отбывал арест в своей квартире.