Иван Жиркевич - Записки Ивана Степановича Жиркевича. 1789–1848

Жемчужников Михаил Николаевич (1788–1865), действительный тайный советник (1858), сенатор. Окончил 1-й кадетский корпус. В 1806 г. произведен в подпоручики артиллерии и назначен адъютантом к графу А. А. Аракчееву. В 1827 г. – подполковник III-го Отделения в Орле, участвовал в подавлении польского восстания 1831–1832 гг., полицмейстер Варшавы. В 1832–1833 гг. – костромской гражданский губернатор, в 1833–1835 гг. – в Министерстве внутренних дел. В 1835–1840 гг. – С.-Петербургский гражданский губернатор. С 1846 г. заседал в особом присутствии Сената для производства торгов на отдачу в откуп акцизных статей по питейным сборам.

Бестужев Андрей Васильевич (1790–?), член общества любителей словесности, наук и художеств. В 1826–1828 гг. – нижегородский губернский прокурор.

Гунаропуло (Гоноропуло, Гонаропуло) Афанасий Афанасьевич. В 1835–1842 гг. – начальник Белостокской области.

Курута (Курутов) Дмитрий Дмитриевич (1769 или 1770–1833), граф (1826), генерал от инфантерии (1828). В 1787 г. определен к великому князю Константину Павловичу для обучения его греческому языку. В дальнейшем пользовался его полным доверием и неизменным расположением, что способствовало успешной карьере. С 1810 г. – адъютант великого князя Константина Павловича. В 1831 г. участвовал в подавлении Польского восстания.

Рамзай Эдуард Андреевич (1799–1877), барон (1856), генерал от инфантерии (1859), генерал-адъютант (1858), член Государственного совета (1873), командующий войсками в Царстве Польском (1862).

Эссен Петр Кириллович (1772–1844), граф (1833), генерал от инфантерии (1819), член Государственного совета (1830). В 1817–1830 гг. – оренбургский военный губернатор. В 1830–1842 гг. – петербургский военный генерал-губернатор и член попечительского совета учреждений императрицы Марии Федоровны.

Мартынов Павел Петрович (1782–1838), генерал-майор, генерал-адъютант (1825). В 1833 г. назначен комендантом С.-Петербурга. Пушкин писал о нем: «Комендантское место около полустолетия занято дураками; но такой скотины, каков Мартынов, мы еще не видали».

Кокошкин Сергей Александрович (1795 или 1796–1861), генерал от инфантерии (1856), сенатор (1856). В 1830–1847 гг. – петербургский обер-полицмейстер. Несмотря на многочисленные обвинения во взяточничестве, пользовался расположением императора Николая I. В 1847–1856 гг. – черниговский, полтавский и харьковский генерал-губернатор.

Загряжский Александр Михайлович (1796–после 1878), начальник дружины Московского ополчения (1855), тайный советник (1867). В 1831–1835 гг. – симбирский губернатор, позднее – член консультации при министерстве юстиции. В 1833 г. в Симбирске у Загряжских останавливался А. С. Пушкин. Жандармский офицер, служивший в это время в Симбирской губернии, Э. И. Стогов, вспоминал о Загряжском: «З. был очень недурен собой, среднего роста, строен, всегда щеголь, образования – для гостиной, не дурной актер. Дела, бумаги для него дело постороннее».

Баратаев (Бараташвили) Михаил Петрович (1784–1856), князь. Отставной штабс-ротмистр (1809), действительный статский советник. Предводитель дворянства Симбирской губернии (1820–1835). Основоположник грузинской нумизматики, коллекционер древних грузинских и дальневосточных монет.

Протасов Николай Александрович (1798–1855), граф, генерал-адъютант (1840), генерал-лейтенант (1848), член Государственного совета и обер-прокурор Святейшего Синода. Принимал участие в Турецкой войне (1828) и в польских походах (1831). Состоял на военной службе до 1834 г., когда в чине полковника был назначен членом Главного правления училищ, Главного правления цензуры, Комитета по устройству учебных заведений. В 1835 г. определен исправляющим должность товарища министра народного просвещения. С 1836 г. и до конца дней исполнял должность обер-прокурора Святейшего Синода и члена Комиссии духовных училищ.

Долгорукий Николай Андреевич (1792–1847), генерал-адъютант (1830), генерал-лейтенант (1833). Участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813–1815 гг. В 1831 г. назначен временным губернатором Минска, а затем военным губернатором Вильно и Гродно. В 1832 г. – генерал-губернатор Гродно и Белостока, а в 1840 г. – Харькова, Полтавы и Чернигова.

По прибытии моем в Симбирск, я узнал, что Загряжский прежде служил тоже по удельному ведомству и был рекомендован в губернаторы Перовским. С губернским предводителем Баратаевым он был в самых коротких отношениях, но, к несчастью, был нескромен в речах и часто, без размышления о последствиях, вел разговоры с каждым лицом, не со ображая тех связей, с которыми то лицо было в сношениях. Князь Баратаев помолвил старшую дочь за сослуживца Загряжского по гвардии князя Дадьяна. В разговорах с сим последним, Загряжский с усмешкой намекал ему, что для него могла бы найтись более выгодная партия, и даже коснулся короткости в доме Баратаева, с детьми его и в особенности со старшей до черью, одного из учителей, преподававших там уроки. Это, конечно, дошло до сведения Баратаева и поссорило его с Загряжским. Когда подошли дворянские выборы по Симбирской губернии, то Баратаев, бывши губернским предводителем более 20-ти лет, на предстоящее трехлетие отказался от занятия сей должности. Дворянство, зная, что виной этому была размолвка его с Загряжским и не уважая как следует сего последнего, придумало дать обед князю, не приглашая губернатора, о чем и были сильные толки и суждения в зале дворянства. Баратаев, получив приглашение на обед, спросил: «будет ли на обеде Загряжский?» и когда ему объявили, что его не намерены звать, изъявил свое согласие быть на обеде, ставя условием отсутствие губернатора. Пошли опять новые толки и решили звать того и другого. Обед назначили в 3 часа. Загряжский прибыл в назначенное время, а Баратаев в 4 часа. В этот промежуток времени, каждый избегал, как будто, раз говора с Загряжским. За обедом предложены были тосты: за государя, им ператорскую фамилию, князя Баратаева, архиерея и дворянство – и этим кон чили. Но когда уже хотели вставать из-за стола, Баратаев напомнил о губернаторе и как будто в насмешку, вместе со стуком стульев и посторонними разговорами, человека четыре провозгласили тост сему последнему. Это пустое обстоятельство подробно и даже с излишеством, через жандармов, а в особенности через Андрея Бестужева, дошло до Петербурга. Бестужев был в доме Загряжского самым коротким приближенным, но когда пошла передача казенных крестьян в удел, на чем-то они размолвились между собой. Бестужев, опираясь на жандармского полковника Флиге, стал с каждой почтой писать что-нибудь о Загряжском, а Флиге начал посылать к самому Загряжскому бумаги самого дерзкого содержания. Все сие вынудило государя сменить его с должности начальника губернии. – И. Ж.