Людмила Бояджиева - Житие и страсть Жоржа Сименона

Здесь снова обзавелись хозяйством, садовником, конюшней. Жорж вставал в пять, что бы подоить коров и позавтракать жирным супом или бифштексом, как это делали фермеры. Он даже посылал друзьям в Париж сливочное масло из своего хозяйства. И продолжал активно писать — так прошли счастливые два года.

Но как не далеки были от деревенской жизни отзвуки политических баталий, фронт грохотал все ближе. Немцы заняли Голландию. Было ясно, что идиллию спрятавшегося от бурь уголка, сохранить не удастся.

Надо было уезжать, но куда?

Размышляя об этом, Сименон отдыхал после обеда в маленьком флигеле и ждал Буль. Ровно в три она приходила будить Маленького хозяина с огромной чашкой горячего кофе, которую называла «ночным горшком». Целых двадцать лет они поддерживали самые тесные эмоциональные и сексуальные отношения, которые все еще оставались тайной для Тижи.

Это неведение ревнивой женщины кажется невероятным. Ведь Сименон изменял ей регулярно, иногда по нескольку раз на день с Буль и многими другими женщинами. Он любил Тижи, но порывы страсти к жене стали редкими.

И вот тайное стало явным. Чашка кофе, принесенная Буль дымилась на столе, а оба они — Буль и ее Маленький господин находились в жарких, вполне откровенных объятиях. Дверь, которую они не имели обыкновения запирать, распахнулась — на пороге стояла прямая и суровая Тижи, одетая как всегда в бежевую спецовку. Никакой сцены. Мгновение она смотрела на изменников округлившимися глазами. Потом четко сказала мужу прокурорским голосом:

— Когда оденешься, спустись в сад поговорить со мной.

Сим вышел к жене, виновато опустил глаза. Тижи успела осмыслить ситуацию:

— Ты доставишь мне удовольствие, если немедленно выкинешь эту девку за дверь.

— «Эту девку»! — Дрожащими от возмущения губами повторил Жорж. — Она не уйдет! Ни за что!

— Если она останется, уйду я. — В голосе Тижи звучал металл.

— Милая, прости меня, но ты должна была понять…Это не распущенность, это физиологическая потребность…Мне необходимо менять женщин.

— Хорошо, что ты, наконец, признался в этом! Выходит, мои подозрения были не напрасны…И все эти девки… — Тижи стала перечислять женские имена, муж только согласно кивал годовой. Он исповедался во всех изменах, не упустив и того, что был близок с лучшими подругами жены.

— Я всегда сохранял определенную свободу, пусть обманом. Теперь я возвращаю тебе твою свободу. Мне надоело врать и выкручиваться.

Они нашли приемлемую формулу совместной жизни: Тижи, прервав с Жоржем супружеские отношения, отныне не посягала на его свободу. Но развода не будет — семья останется прежней.

Официально Сименоны остались супругами, а на самом деле, друзьями.

Вскоре немцы ворвались и в эти глухие места. Пылали сожженные деревни. Сен — Месмен исчез, словно разобрали декорации, и этот кусок жизни Сименона навсегда остался в прошлом.

Они оправились в Париж. Поселились в самом шикарном отеле «Кларидж». В холле встретили Жана Габена в обществе Марден Дитрих, по–хозяйски державшей его за рукав. Объятия, поцелуи — ведь Габен сыграл Мегрэ в экранизации одного из романов Жоржа.

Немедленно подали документы на визу в США. В Америке уже были переведены более тридцати романов Сименона, и можно было не тревожиться о материальном положении семьи. Тижи категорически не хотела брать Буль с собой. В конце–концов, Жорж уступил, пообещав, однако Буль, что при первой возможности вызовет ее в Америку.

Прибыв в Нью — Йорк, семья расположилась в огромных апартаментах на двадцать пятом этаже роскошного отеля, в который Сименону удалось попасть благодаря его вездесущим высокопоставленным поклонникам.

Еще на борту судна знаменитого детективиста осаждали репортеры, в Нью — Йорке его уже ждали. О прибытии знаменитости сообщили по радио и в отель нагрянули журналисты, фотографы. Пресс–конференции происходили в гостиничном холле.

Все хотели знать планы писателя, его отношение к эмиграции и войне.

— Вы никогда не занимались политикой. Почему вы не рассмотрели вариант работать при фашистах?

— Я занимался человеком. Идеология, разделяющая людей, как колбасные изделия на ценные сорта и малоценные, для меня неприемлема.

— Вы — коренной европеец — были вынуждены покинуть насиженное место и сменить континент. Это очень тяжело. Не отразиться ли такие перемены на вашем писательском труде?

— Я всегда любил путешествовать, побывал с женой на всех континентах. И везде писал. Даже два последних года бегства от фашистской оккупации, с волнениями и сплошной переменой мест не повлияли на ритм моей работы.

— Многие знаменитости, эмигрировавшие из Франции, буквально льют слезы по Парижу. Вы уже начали скучать?

— Я предпочитаю вести деревенский образ жизни. Париж — место отдыха, развлечений, встречи с друзьями. Но, поверьте, домик на морском побережье, куда более подходящее место для писательской работы. В отличие от многих испуганных и ностальгирующих эмигрантов, попавших из Европы в Америку, я испытываю радость и удовлетворение, словно вернулся домой. Мало того, я и не думаю о возвращении, а намереваюсь прочно обосноваться здесь.

— Вы планируете поселиться в провинции?

— Пока, я думаю, нам рано «покорять» Америку. Сыну шесть лет, знание английского у меня и жены весьма приблизительное. Поэтому мы решили осесть в Канаде, в Монреале или его пригородах и начать с освоения языка.

— И тогда вы сможете писать по–английски?

— Полагаю, об этом рано говорить. Пока я намерен заключить новые контракты в Америке и Канаде и пользоваться переводами. В Канаде, надеюсь, найдется много людей, читающих по–французски.

Сименону 42 года, он в расцвете сил, живописно падают на лоб волны густых волос, умные глаза смотрят сквозь дым трубки на журналистов, ловящих каждое его слово. «А ты, сим, и впрямь знаменитость! «

В Нью — Йорке Сименон заключил новые контракты, встречался со старыми парижскими знакомыми из богемы, стонавшими по Франции, а через 10 дней семья отправились в Монреаль, где снова остановилась в отличном отеле, а Сименону предстояли новые интервью и встречи.

— Чего вы хотели бы получить от Канады? Возможно, новое вдохновение? — спросил его один из журналистов.

— Мое вдохновение всегда при мне и не зависит от географии. От Канады я хочу получить машину и секретаршу.

— Машина — это сейчас большая проблема. Все заводы работают на военные поставки. Даже за старые тачки просят колоссальные деньги. А вот с секретаршей будет намного проще — вы останетесь довольны! — улыбнулся журналист.

Если бы знал Сименон, чем обернется это случайно брошенное обещание нового знакомого.