Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

Утром выходим, говорит:

– Давай тебя провожу?

– Не надо, – отвечаю.

Оглядываемся, а вокруг таблички «Осторожно мины». Аж, мурашки по телу побежали, оказывается, я шла к нему в темноте по минному полю. Господь отвел. Но только раз.

Я многое забыла. Думала, что не забуду, но годы… Однако это мне никогда не забыть. Мы шли уже через Восточную Пруссию, все о скорой победе говорили.

Коля погиб. Погиб мгновенно. От осколка. Немцы наши позиции обстреливали… Секунда – и его не стало. Одно мгновение – и… смерть.

Мне передали, что их привезли, несколько человек. Я побежала. Сразу его увидела, как живой лежал. Обняла, не дала хоронить. Решила – побуду с ним еще ночь. Сидеть около него, смотреть, говорить с ним, гладить.

В войну хоронили быстро. Если бой скоротечный, днем свезут со всех сторон, выкопают большую яму и засыплют. А я не дала его хоронить. Так до утра и просидела, проплакала. Ни на минуту глаз не сомкнула.

Утром, чуть рассвело, встала, воды холодной в лицо плеснула. Не хочу с ним расставаться, и все, не могу, решила – отвезу к себе домой.

Тысячи километров, разбитые военные дороги, неразбериха – ничего не могло меня остановить, я даже и не думала об этом.

Пришли за ним, чтобы похоронить, а я не пускаю, не отдаю. Решили все, что с ума сошла от горя. Старшина медсанбата нашего – пожилой, лет сорок с лишком, добрый человек, сибиряк. Он мне говорит:

– Тебе надо успокоиться. Иди, поспи чуток, врач успокоительного даст.

– Нет, нет, – отвечаю, – ты посмотри за Колей, а я – к генералу.

Пошла к одному генералу, к другому. Глядят на меня как на помешанную: «Идите в свое подразделение, товарищ санинструктор, не мешайте». А я иду к следующему. Так дошла до командующего фронтом Рокоссовского. Рассказала ему о желании своем. Недолго он думал. Отказал. Ну ненормальная какая-то. Сколько сотен тысяч бойцов в братских могилах похоронено, в чужой земле лежат… разве мыслимо перевезти всех. Транспорт для фронта нужен, чтобы боеприпасы подвозить.

Вышла я от него, покачиваюсь, села тут же на завалинку, слезы из глаз полились.

Подходит ко мне офицер, что у маршала в приемной сидел. Мы с ним знакомы уже были. Я, пока приема ждала, все о себе рассказала. Посочувствовал он мне, даже Коле позавидовал. Сказал:

– Меня и не подумает никто везти, сразу в яме закопают.

И тогда осмелилась попросить еще раз меня на прием к Рокоссовскому записать.

Обещал. Сказал, чтобы завтра пришла.

Знала я, что Рокоссовский добрый человек. Много слышала о том, что людей бережет, зря на пулеметы вражеские не бросает. Да и в глазах его расположение прочитала.

Прихожу назавтра. Увидал меня маршал, недовольное лицо сделал:

– А, это опять вы?

– Хотите перед вами на колени встану? – говорю ему.

– Но ведь он уже мертвый.

– У меня ничего нет. Детей от него нет. Дом мой сгорел, всю родню немцы убили, даже фотографий не осталось. Если привезу его к себе на родину, останется, хотя бы могилка. Будет к кому возвращаться после войны.

Ходит по кабинету туда-сюда, туда-сюда. Молчит. Зазвонил телефон, взял трубку, кто-то ему докладывает. Выслушал и отвечает:

– Это подождет, я сейчас занят.

Слова его, которые он в трубку сказал, в меня надежду вселили. Осмелела, решила – не уйду, пока Колю отвезти не позволит. Пусть силком вытаскивают. Обращаюсь к нему:

– Вы когда-нибудь любили, товарищ маршал? Я не мужа хороню, любовь свою хороню. – Молчит, о чем-то своем думает. Поняла, что сейчас он решает «да» или «нет». А мне уже так горько и обидно стало и все вокруг мелким показалось. И жизнь без Коли совсем ненужная. – Тогда я тоже хочу умереть. Зачем мне без него жить?

Молчит, как будто не слышит. Смотрит на меня и молчит. Долго молчал. Потом подошел и поцеловал руку.

Мне дали специальный самолет всего на одну ночь. Ребята помогли гроб доставить.

Вошла я в самолет… Обняла гроб… И потеряла сознание.

Мы въехали в город. Старушка закрыла лицо руками и молчала. Я свернул на обочину и остановился. Прошло несколько минут.

– Прости, сыночек, нахлынуло на меня.

– Куда вас подвезти? С вами все хорошо? – спросил я, не зная, какие слова надо говорить в такую минуту.

– Да, все хорошо, спасибо тебе.

Подвез старушку к дому, который она показала. Стандартная девятиэтажка в новом микрорайоне. Открыл дверцу машины, помог выйти.

Необычное чувство переполняло меня: какое-то благоговение и трепет перед этой маленькой, согбенной годами, но сильной женщиной.

Я взял ее узкую руку с тонкой прозрачной кожей и синими узорами вен, наклонился и поцеловал.

Рабинович Владимир, псевдоним – Владимир Волкович

В областной газете «Красный Север» № 25 (27 438) от 11 марта 2015 года опубликовали мой рассказ о дедушке – Точине Алексее Александровиче, разместив две фотографии. На одной из которых изображен дедушка с бабушкой, на другой дед стоит в военной форме с каким-то мужчиной.

Сколько было удивления, когда из редакции областной газеты пришло сообщение о том, что Николай Коновалов разыскивает меня, потому что он узнал на фото своего отца – Коновалова Николая Николаевича.

Я позвонила по указанному телефону, результатом разговора стала наша встреча. В светлый праздник Пасхи Николай Николаевич со своей женой Татианой Георгиевной приехали в гости. Не описать волнение и ту радость, которую я испытала, когда Николай Николаевич достал из сумочки то самое фото, точнее – точно такое же, где его отец стоит рядом с моим дедушкой.

Но давайте опишу все по порядку, вот что было опубликовано в «Красном Севере»: « Дождливым осенним вечером беременная женщина сидела на лавке и ножом щипала лучину, уперев сухое полено в живот. Вдруг очередная острая лучина выскользнула из рук и мгновенно воткнулась в живот. Ребенок в утробе матери резко дернулся и вскрикнул. Одна из соседок, сидевшая на противоположной лавке, сразу засобиралась за бабкой-повитухой. Начались роды. Мальчик родился здоровым, только верхняя губа была немного разорвана, вероятно, это был след от лучины. Роженицу спасти не удалось. Так 7 сентября 1904 года в деревне Пустыня будущего Сокольского района появился на свет мой дед Алексей Александрович Точин ».

В 1927 году дедушка женился на Александре Глебовой. В деревне дедушка работал счетоводом, так как имел хорошее для того времени образование – четыре класса. Затем, уже в 1939 году, стал слесарем на ЦБК имени Куйбышева. Семья Точиных, в то время насчитывавшая уже пятерых детей, переехала жить на Печаткинский разъезд. Строительство собственного дома пришлось приостановить: дедушку призвали в Красную армию, откуда он вернулся 24 июля 1940 года. А в июне 1941 года отправился на фронт.