Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Известный немецкий историк, автор книги «Бомба Гитлера» Райнер Карлш, рассказал нам:

Мы не должны забывать, что вермахт захватил Францию и Бельгию, которые считались крупными урановыми странами. Так что у Германии были лучшие предпосылки. И, несмотря на все это, до большого технического проекта так и не дошло. Тому много различных причин. Главная причина, что Урановый союз – это объединение для ученых, которые занимаются атомным проектом, – не имел центрального органа. То есть не было центра. В Берлине был институт физики, и в других городах и землях были институты поменьше, которые занимались этим, но не было центра. И правящая верхушка Уранового союза – Вернер Айзенберг, Отто Хаген – они бросили не все силы на этот проект.

Решающая ситуация произошла летом 1942 года, когда в Берлине сотрудники уранового клуба встретились с представителями правительства. И тогда министр обороны Альберт Шпеер спросил Айзенберга: «Г-н профессор, какая сумма вам необходима?». Айзенберг ответил: «50 тысяч марок». Это смешная сумма. И тогда министр сказал: «Все понятно. У этого проекта мало шансов быть реализованным до конца войны». Это означало, что он не хотел возвращаться к этой теме, что он считает, что время атомного проекта придет много позже. Потом были попытки у других групп, которые сотрудничали с СС, создать атомную бомбу. Но чего не хватало, так это большой индустриальной структуры и производства расщепляющих материалов.

Первоначально главный центр атомных исследований американцев и англичан располагался в Великобритании, и советская разведка поставляла из Лондона самые актуальные и подробные сведения о создании союзниками ядерного оружия.

Информацию, которую подготовил лейтенант Владимир Барковский, в Москве ждали уже давно. Еще в 1940 году начальник отделения научно-технической разведки НКВД Леонид Квасников обратил внимание на таинственное исчезновение из зарубежных научных журналов всяких упоминаний о работах по использованию энергии атома в военных целях. А значит, эта информация стала секретной. Он направил в резидентуры НКВД в США, Англии и Германии ориентировки к получению сведений о возможных исследованиях в этих странах по созданию атомного оружия.

Однако первые доклады лондонской резидентуры об атомных разработках в Центре будто не замечались. К октябрю 1941-го немцы уже взяли Киев, осадили блокадным кольцом Ленинград, рвались к Москве. Промышленность эвакуирована на восток и едва работала. Страна была на грани катастрофы. В этих условиях тратить силы и средства на мифическую урановую бомбу казалось безрассудным. Лаврентий Берия подозревал в лондонском донесении дезинформацию и даже не доложил о нем Сталину.

Когда немцев уже отбросили от Москвы, в марте 1942-го Берия обращается к Сталину с запиской: скопилось множество разведданных о разработке нового оружия. Лаврентий предлагает мобилизовать ученых на оценку разведданных и создать научный центр по урановой проблеме. К тому времени это был не единственный сигнал. Физик Георгий Флеров забрасывал Академию наук и Кремль письмами, в которых пророчески предупреждал о грядущей опасности, если атомное оружие окажется в руках врагов:

…В военной технике произойдет самая настоящая революция. Результаты будут настолько огромны, что не будет времени решать, кто виноват в том, что у нас в Союзе забросили эту работу.

В Кремле поняли: призрак ядерной катастрофы обретает реальные черты. В результате Сталин подписывает постановление правительства об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Руководителем назначается Молотов. Берия – его заместитель. Он поставляет развединформацию. В Москве создана секретная Лаборатория № 2 во главе с Игорем Курчатовым.

Комплекс Курчатовского института (знаменитый «курчатник») в Москве мы посетили во время нашей кинокомандировки. Видели первый советский атомный реактор, который и сейчас работает в интересах науки. На территории института расположен дом-музей Игоря Курчатова. Рядом с ним та самая скамейка, которая запечатлена на знаменитой фотографии Курчатова с Сахаровым. Сам коттедж по тем временам – жилище роскошное, но сейчас дача любого районного прокурора или бизнесмена средней руки выглядит гораздо богаче.

Один из работников этой Лаборатории, участник Атомного проекта физик Вадим Дикарев (в момент записи интервью – начальник отдела ядерной безопасности Института ядерных реакторов) рассказал нам:

В тридцатых годах было уже сделано достаточно открытий и было ясно, что в процессе деления ядер урана выделяется огромное количество энергии. В то время в Европе была очень беспокойная обстановка, все воевали друг с другом и подумывали, как использовать это явление в военных целях. Во многих странах стали над этим работать. И у нас развивались эти работы. Начинали развиваться сначала просто физические работы в Ленинграде, в физико-техническом институте, которым руководил Абрам Федорович Иоффе. Этот человек в моем понимании является просто образцом учителя. Все его ученики впоследствии стали академиками. Это редчайший случай. Ну и мне довелось присутствовать при разговоре Курчатова по телефону с Иоффе. Они так шутили друг с другом. Курчатов очень почтительно говорил с Абрамом Федоровичем, и тот, по всей видимости, так же и с Курчатовым говорил. Но когда у нас началась война, все эти работы были прекращены. Мы занимались только неотложными делами. Курчатов и Анатолий Петрович Александров, который тоже учился в этом институте, в Севастополе занимались такой прагматичной работой – размагничивание кораблей, борьбой с немецкими магнитными минами. А с 1942 года начали думать о том, как организовать эту работу. Была сформулирована так называемая урановая проблема. Это по сути дела наша национальная программа создания ядерного оружия. Во главе ее был поставлен Игорь Васильевич Курчатов. Организационно это называлось Лабораторией измерительных приборов Академии наук, потому что ничего другого у нас не было. И вот на территории, теперешней территории курчатовского института, это раньше была окраина Москвы за окружной железной дорогой, начались эксперименты.

Москва. Киногруппа у Курчатовского института

Саров. Здание первого атомного реактора

Дом-музей И. Курчатова